Про всякое разное....

**Diziena** · 14.11.2016 13:47

Это же сколько надо денег иметь что бы отказаться от зарплаты.. я в шоке. Когда я уже так буду отказываться. Та и вообще как это отказаться, я надеюсь эти деньги пойдут кому-то кто в них нуждается, больным детям к примеру. Можно спасти куча детей или построить какие-то площадки, побеспокоится о уровне жизни людей в глубинках.. ну короче говоря сделать что-то полезное, а не просто отказаться, а эти деньги теперь пойдут какому-то богачу которому чуть-чуть не хватает денег.. Сука, дали мне бы такие деньги, я бы со своего села Сингапур бы сделал

**Стингер** · 14.11.2016 20:38

**Diziena** · 15.11.2016 01:25

Убрал именно меня, по красоте, смачно обломал.. на данный момент я действительно безуспешный и это даже слабо сказано..

**Marcello** · 15.11.2016 08:47

Блог Пастухова.Ложь может быть оружием, а может быть страстью и способом существования.

Избрание Дональда Трампа президентом Америки, помимо всех прочих глобальных политических вызовов, ставит в повестку дня кремлевской политики довольно специфический психологический вопрос, ответ на который не очевиден: как вести дела с человеком, который способен лгать еще более изощренно и напористо, чем это привыкли делать в самом Кремле?
Это курьезное и даже анекдотичное обстоятельство может создать в отношениях между Россией и США большую неопределенность, чем при Обаме и всех предыдущих президентах.

Ложь как оружие

Ложь вообще, и в политике в частности, и в XXI веке заслуживает того, чтобы ей посвящали трактаты.
К сожалению, ложь оказалась неистребимым спутником политики, и поэтому является общераспространенным явлением.
Но отношение к ней и масштаб явления в разных политических культурах разные.
В общем и целом честность формально признавалась в рамках западной политической культуры добродетелью, и поэтому ложь была загнана здесь в подполье.
Ее распространение имеет на западе партикулярный характер. Здесь много и разнообразно лгут в частной жизни, но разоблаченная публичная ложь чревата самыми негативными последствиями, в связи с чем политики предпочитают быть осторожными.
Не так обстоит дело в России. Ее политические руководители рассматривают ложь как допустимое оружие борьбы слабого против сильного.
В этом есть какая-то скифская традиция борьбы степи с цивилизацией. Обмануть сильного, обхитрить, использовать публичную ложь как инструмент достижения своих экономических и политических целей не является чем-то зазорным. Напротив, это что-то вроде военной доблести (учитывая, что русские ощущают себя сегодня в состоянии войны со всем миром, такой подход представляется весьма естественным).
Собственно весь феномен "гибридной войны" России на Украине и в Сирии выстроен именно на этом.
Путин не испытывает никакого дискомфорта, сначала заявляя, что в Крыму не было и нет ни одного российского солдата, а через год - солируя в фильме, повествующем о самой удачной операции российской армии все в том же Крыму.
Россия то ли ведет, то ли не ведет войну в Донбассе, то ли вводит, то ли выводит войска на Ближнем Востоке.
Это удивительная способность кремлевских политиков лгать, глядя прямо в глаза, зачастую ставит их западных и особенно европейских партнеров в тупик и заставляет пасовать назад, а, значит, достигает цели.
Но в скором времени все может измениться для России в худшую сторону.

Ложь как страсть

Несмотря на свою уникальную способность к публичному лицедейству, Путин вне публичной сферы зарекомендовал себя достаточно честным партнером, умеющим держать слово и нести неформальные обязательства.
Пользуясь русским сленгом, можно сказать, что он в полном смысле слова "понятийный человек". Закон и формальные ограничения имеют для него не очень существенное значение, а вот правила и обычаи поведения в узком кругу близких ему людей им чтутся неукоснительно.
В целом, это нормальная черта крестьянской культуры, которая ограничивает действие норм морали узким кругом "своих", допуская любые отклонения от нее в отношении чужих. В этом смысле Путин вполне имманентен своему народу.
Эта моральная гибкость до сих пор давала Путину огромные тактические преимущества в общении с его европейскими коллегами, обремененными разного рода комплексами и ограничениями воспитанного человека.
С тех пор как он, предположительно, пришел к выводу, что имеет дело с людьми, на которых нельзя полагаться и которые являются для него "чужими" (этот перелом, судя по всему, произошел в период с 2008 по 2012 года), он стал выигрывать у европейцев одну партию за другой.
"Минский", "Нормандский", "Женевский" форматы переговоров не оставляют интеллигентным европейским политикам никаких шансов на успех. Путин самозабвенно манипулирует общественным мнением, как в России, так и на Западе, меняя правила по ходу игры, называя белое черным и наоборот, отрицая очевидное и утверждая невероятное.
Приход к власти Трампа способен свести все эти преимущества на нет. У руля самого мощного в мире государства оказался представитель весьма специфической бизнес-культуры, чуждой ограничений, обычно свойственных профессиональным публичным политикам.
Судя по находящейся в открытом доступе информации о деловой карьере Трампа, ложь сопровождала его в течение всей сознательной жизни.
Но в отличие от Путина, для него ложь - это не столько оружие, сколько страсть и способ существования.

"Беспредел" против "понятий"
В отличие от Путина, для Трампа нет ни формальных, ни - что гораздо важнее - неформальных ограничений.
Трамп, похоже, готов делать со своим словом при любых обстоятельствах все, что угодно: забыть, взять обратно, продать заново, но по другой цене.
Он, надо полагать, поклянется Путину в любви 10 раз и 10 же раз обманет его без всякого зазрения совести. Он сам умеет глядеть прямо в глаза, не моргая, и расчетливо нести при этом ахинею.
Но, в отличие от Путина, он не делит людей на своих и чужих: он готов "кинуть" любого.
Путин безразличен к закону - на том месте, где у европейцев расположено "правосознание", у него, похоже "слепое пятно". Но Трамп может оказаться индифферентен и к закону, и к понятиям, которые в системе ценностей Путина играют огромную роль.
Путин может оказаться в отношениях с Трампом в положении русских криминальных авторитетов старой формации, столкнувшихся с новым поколением лидеров, отрицающих традиции старого воровского мира так же, как и закон. Это будет война "беспредельщика" против "понятийщика".
Тот дискомфорт, который все эти Олланды, Меркель и Кэмероны ощущали в общении с Путиным, теперь предстоит ощутить самому Путину.
Преимущество, которое обычно хулиган имеет перед интеллигентным студентом в темной подворотне, растворилось. Не исключено, что впервые за свою политическую карьеру Путин сумеет прочувствовать, что он европеец, хоть и русский.

http://www.bbc.com/russian/blog-past...8#share-toolsу

**Marcello** · 15.11.2016 08:48

Блог Пастухова.Ложь может быть оружием, а может быть страстью и способом существования.

Избрание Дональда Трампа президентом Америки, помимо всех прочих глобальных политических вызовов, ставит в повестку дня кремлевской политики довольно специфический психологический вопрос, ответ на который не очевиден: как вести дела с человеком, который способен лгать еще более изощренно и напористо, чем это привыкли делать в самом Кремле?
Это курьезное и даже анекдотичное обстоятельство может создать в отношениях между Россией и США большую неопределенность, чем при Обаме и всех предыдущих президентах.

Ложь как оружие

Ложь вообще, и в политике в частности, и в XXI веке заслуживает того, чтобы ей посвящали трактаты.
К сожалению, ложь оказалась неистребимым спутником политики, и поэтому является общераспространенным явлением.
Но отношение к ней и масштаб явления в разных политических культурах разные.
В общем и целом честность формально признавалась в рамках западной политической культуры добродетелью, и поэтому ложь была загнана здесь в подполье.
Ее распространение имеет на западе партикулярный характер. Здесь много и разнообразно лгут в частной жизни, но разоблаченная публичная ложь чревата самыми негативными последствиями, в связи с чем политики предпочитают быть осторожными.
Не так обстоит дело в России. Ее политические руководители рассматривают ложь как допустимое оружие борьбы слабого против сильного.
В этом есть какая-то скифская традиция борьбы степи с цивилизацией. Обмануть сильного, обхитрить, использовать публичную ложь как инструмент достижения своих экономических и политических целей не является чем-то зазорным. Напротив, это что-то вроде военной доблести (учитывая, что русские ощущают себя сегодня в состоянии войны со всем миром, такой подход представляется весьма естественным).
Собственно весь феномен "гибридной войны" России на Украине и в Сирии выстроен именно на этом.
Путин не испытывает никакого дискомфорта, сначала заявляя, что в Крыму не было и нет ни одного российского солдата, а через год - солируя в фильме, повествующем о самой удачной операции российской армии все в том же Крыму.
Россия то ли ведет, то ли не ведет войну в Донбассе, то ли вводит, то ли выводит войска на Ближнем Востоке.
Это удивительная способность кремлевских политиков лгать, глядя прямо в глаза, зачастую ставит их западных и особенно европейских партнеров в тупик и заставляет пасовать назад, а, значит, достигает цели.
Но в скором времени все может измениться для России в худшую сторону.

Ложь как страсть

Несмотря на свою уникальную способность к публичному лицедейству, Путин вне публичной сферы зарекомендовал себя достаточно честным партнером, умеющим держать слово и нести неформальные обязательства.
Пользуясь русским сленгом, можно сказать, что он в полном смысле слова "понятийный человек". Закон и формальные ограничения имеют для него не очень существенное значение, а вот правила и обычаи поведения в узком кругу близких ему людей им чтутся неукоснительно.
В целом, это нормальная черта крестьянской культуры, которая ограничивает действие норм морали узким кругом "своих", допуская любые отклонения от нее в отношении чужих. В этом смысле Путин вполне имманентен своему народу.
Эта моральная гибкость до сих пор давала Путину огромные тактические преимущества в общении с его европейскими коллегами, обремененными разного рода комплексами и ограничениями воспитанного человека.
С тех пор как он, предположительно, пришел к выводу, что имеет дело с людьми, на которых нельзя полагаться и которые являются для него "чужими" (этот перелом, судя по всему, произошел в период с 2008 по 2012 года), он стал выигрывать у европейцев одну партию за другой.
"Минский", "Нормандский", "Женевский" форматы переговоров не оставляют интеллигентным европейским политикам никаких шансов на успех. Путин самозабвенно манипулирует общественным мнением, как в России, так и на Западе, меняя правила по ходу игры, называя белое черным и наоборот, отрицая очевидное и утверждая невероятное.
Приход к власти Трампа способен свести все эти преимущества на нет. У руля самого мощного в мире государства оказался представитель весьма специфической бизнес-культуры, чуждой ограничений, обычно свойственных профессиональным публичным политикам.
Судя по находящейся в открытом доступе информации о деловой карьере Трампа, ложь сопровождала его в течение всей сознательной жизни.
Но в отличие от Путина, для него ложь - это не столько оружие, сколько страсть и способ существования.

"Беспредел" против "понятий"
В отличие от Путина, для Трампа нет ни формальных, ни - что гораздо важнее - неформальных ограничений.
Трамп, похоже, готов делать со своим словом при любых обстоятельствах все, что угодно: забыть, взять обратно, продать заново, но по другой цене.
Он, надо полагать, поклянется Путину в любви 10 раз и 10 же раз обманет его без всякого зазрения совести. Он сам умеет глядеть прямо в глаза, не моргая, и расчетливо нести при этом ахинею.
Но, в отличие от Путина, он не делит людей на своих и чужих: он готов "кинуть" любого.
Путин безразличен к закону - на том месте, где у европейцев расположено "правосознание", у него, похоже "слепое пятно". Но Трамп может оказаться индифферентен и к закону, и к понятиям, которые в системе ценностей Путина играют огромную роль.
Путин может оказаться в отношениях с Трампом в положении русских криминальных авторитетов старой формации, столкнувшихся с новым поколением лидеров, отрицающих традиции старого воровского мира так же, как и закон. Это будет война "беспредельщика" против "понятийщика".
Тот дискомфорт, который все эти Олланды, Меркель и Кэмероны ощущали в общении с Путиным, теперь предстоит ощутить самому Путину.
Преимущество, которое обычно хулиган имеет перед интеллигентным студентом в темной подворотне, растворилось. Не исключено, что впервые за свою политическую карьеру Путин сумеет прочувствовать, что он европеец, хоть и русский.

http://www.bbc.com/russian/blog-past...8#share-toolsу

**Marcello** · 16.11.2016 19:06

Русская идея Дональда Трампа

Мы можем все, но нам во веки веков слабо разобраться с тем, за что самим стыдно — за положение человека и качество власти
Своей победной речью Трамп поставил РФ: а) перед зеркалом, б) в неловкое положение. У нас только бредят «идеей нации», а там уже все сформулировали — и как раз для России. Будто перепутали государства — не по названию, но по набору проблем и решений.

Лозунг «Сделаем Америку снова великой!» — чистый плагиат. Это мы в кровь бьемся во все стены ради былого величия. Америка и без того великая — куда еще? Если и есть вопросы, то лишь к цене этого величия, которую средний американец может счесть избыточной. И что значит это «снова»? Какое именно величие, какого образца и периода Трамп призывает восстановить?

Нет ответа.

Но есть рецепт: Америке надо... отказаться от лишнего вмешательства в глобальные (то есть в чужие) дела и сосредоточиться на решении внутренних проблем.

Жесточайший удар по нашему бытовому (не имперскому) самолюбию. Если американцы так не удовлетворены обустройством своей страны, что согласны с сокращением внешней активности, то что делать нам — с нашими дорогами, жильем, состоянием природы и живности, экономики и технологий, защиты детства и старости, образования, культуры, не говоря о качестве управления и отвратительных таинствах внутренней политики!

Для Америки тут есть противоречие. «Американская мечта» (American Dream) — это идея свободы и личной самореализации: каждый получает заслуженное. Иногда эту мечту приземляют, сводя к консервативному идеалу своей семьи, своего дома, своего дела. И даже эти простые ценности американцы смогли поднять до высот подлинной идеологии — «духа нации».

Но Штаты одержимы еще и манией «исключительности» (American exceptionalism). Америка — особенная, уникальная страна, в этом ее сила и слава. В простоте это та же возможность для каждого здесь и сейчас реализовать «американскую мечту» — как никогда и нигде в мире. Но магнит для переселенцев питает и дух экспансии. Идеология «Явного предначертания», или Судьбы (Manifest Destiny), когда-то оправдывала раскачку северной Мексики (Калифорния, Аризона, Техас и пр.), потом испанских территорий — Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин, но в итоге возвысилась до миссионерской идеи продвижения во всем мире идеалов свободы и демократии (Вудро Вильсон периода его ректорства в Принстоне: «без оружия и насилия»).

Странную идею восстановить величие, сократив миссионерство, понять непросто, но можно, даже у нас.

Для начала надо усвоить, что здесь вообще не работают установки модерна (нового времени): логика порядка, исключения противоречий, честности и серьезности высказываний, отражающих не фейки, но саму правду и жизнь. Устав от господства нормы, люди уходят в балаган постмодерна, свободного от лишней строгости и правильности, в том числе в языке и речи. Трамп это знает, поэтому он прежде всего — постмодернист-эклектик. Он работает не пазлами, собираемыми только в одном порядке, но модулями, которые можно монтировать как угодно. Если не хватает логики, тем хуже для логики. Клиповое сознание это усвоит не поперхнувшись. Сам же Трамп (если досидит в овальном кресле до импичмента) покажет, что обозначил лишь общий идеологический вектор, а на самом деле понимает «Предначертание» Америки как вполне явное. И нарастит военные расходы.

Нашим людям, чтобы решить этот ребус, надо сломать голову. Но это урок: чтобы «встать с колен», надо для начала усвоить, что величие страны начинается дома, а не с глобальной миссии. Нелепо и безнравственно спасать человечество, одновременно выбивая в собственной стране науку и культуру, технологии и производства, инакомыслие и творчество (что одно и то же), самоуважение и достоинство — а значит, и лучших представителей живой силы. Не лучших тоже.

«Работая вместе, — говорит смешной Трамп, — мы начнем неотложное дело восстановления нашей страны и возрождения американской мечты». Для нас это абракадабра. Наша мечта сбылась: аэропланы бороздят пески, самолетоносцы заволокли дымом проливы. Нам не надо восстанавливаться после десятилетий сверхэффективного менеджмента. И все же есть что-то неуловимо притягательное в самой этой странноватой идее — восстанавливать страну не предначертаниями и понтами власти, а воплощением мечты о свободе и самореализации, снизу.

Этот либерализм в чистом, беспримесном виде и неловкая попытка бросить России идеологический вызов не проходят.
«Каждый американец получит возможность полностью реализовать свой потенциал. Забытые страной люди больше не будут забыты». У нас люди уже давно и свободно самореализуются — там, где государство забыло о них, об их доходах, бизнесе и творчестве.

«Мы собираемся привести в порядок наши города и заново отстроить автомобильные дороги, мосты, тоннели, аэропорты, школы, больницы. Мы восстановим нашу инфраструктуру, и она станет непревзойденной». Мы тоже все заново отстроим, асфальтом по граниту, и у нас тоже «миллионы получат» — те, кто их и так коллекционирует квартирами.

«У нас есть отличный экономический план. Мы удвоим наш экономический рост и сделаем нашу экономику сильнейшей в мире». У нас есть отличный Кудрин, мы уже все удвоили и почти стали мировым финансовым центром.

«Наши мечты снова станут амбициозными и смелыми <...>. Мы снова сможем думать о замечательных и успешных вещах». Россия и это уже прошла. Успешно покончив с модернизацией, инновациями, экономикой знаний и человеческим капиталом, она упёрла свои смелые мечты в скрепы с традициями, в мифы и памятники царям-изуверам и князьям со странностями.

Главное сейчас — не поддаваться на провокации. Теперь Штаты начнут совершенствовать домашнюю инфраструктуру, коварно освобождая для России место мирового полицейского. И мы в эту воронку ринемся — со всей своей неотвязной манией «влияния» и имитации силы, которую «только и уважают». Мы тоже будем ковать величие — урезая гражданские бюджеты ради секретных расходов на войны, призванные заставить иностранное чмо разговаривать с нами хотя бы по телефону, лучше через стол.

Но что-то все же не стыкуется. Президенты перепутали страны или страны — президентов? России скорее подходит проект Трампа, а Штатам — наши экстравертные амбиции, процветающие на почве исчерпанности проблем с пенсиями, дорогами, сортирами, больницами, больными и умирающими. Могут ли вообще государства обмениваться президентами, как резидентами в «Мертвом сезоне»? Пусть с доплатой (с той стороны, естественно).

Лет двадцать тому команда, дислоцированная в пресловутом Волынском-2, разбиралась с национальными идеями и идеологией в целом. Хватило ума не выдвигать сверху конкретных формул, но по возможности нормализовать отношение к идеологическому, которое никуда не делось, а лишь спряталось в теневых и латентных формах. Но между собой мы со Смирнягиным оттягивались по поводу идеи для нации в жанре «Поправь забор!». Я рассказал об этом д-ру Джеймсу Биллингтону, автору книг «Икона и топор» и «Россия в поисках себя», а по совместительству — директору Библиотеки Конгресса США (пожизненный статус на уровне члена Верховного суда). Великий русист заявил, что это совершенно замечательная и чисто американская идея, но заметил, что она вряд ли подъемна для русских, приученных жить в разрухе на стройках великодержавного и большей частью символического «величия». Убедило классика лишь заверение, что русских все-таки можно взять — на «стыдно!» и «слабо?». Мы можем все, но нам во веки веков слабо разобраться с тем, за что самим стыдно — за положение человека и качество власти, за состояние дома, в котором грязь и только окна в Европу, да и те заколачивают. Это и моральная проблема: высоты духа и жертвенный героизм неплохо сочетаются у нас с постыдной политической трусостью и готовностью первым заложить ближнего.

Страна сейчас в этой стыдобе лишь утверждается, хотя с этим надо разбираться в первую очередь. В постсовременном мире в отличие от модерна нельзя победить концентрационной мобилизацией — здесь выигрывает тот, у кого налажен атомарный уровень, микрофизика существования. Поэтому эксцентричный миллиардер так легко соединяет принципы личной свободы, восстановления страны и возвращения ей подлинного величия.

Трамп и Путин — оба технические постмодернисты: все в несочетаемых сборках, на эмоциях и на нерве, в виртуальности и не вполне всерьез. Факты ничто против картинки, симуляция важнее сути. Небрежение «общими правилами» плюс дикая эклектика с системной иронией и этикой всеобщего надувательства. Но Трампа стреножат все еще сохраненные институты модерна: закон и право, уважение к личности, эшелонированная защита от произвола и персонификации власти. Только что все видели, как работает электоральная демократия, которую наши полезные идиоты называли управляемой и фиктивной. Теперь все будут наблюдать, как за океаном работает государственная машина, как «скелет политики» (система) приведет в чувство ее «душу», показавшую норов. Или не приведет.

Даже если обойдется, эти выборы в США — явный сигнал о том, что выход из политического постмодерна пора искать — давно, и не только в теории.

http://www.mk.ru/politics/2016/11/16...da-trampa.html

**Marcello** · 17.11.2016 11:23

(Я с этим сталкивался и сталкиваюсь достаточно часто до сих пор,потому считаю эту статью вполне правдиво отражающей факты за некоторым уточнением: дети и тем более внуки эмигрантов в своем большинстве достаточно неплохо адаптируются в культуру страны и общественную жизнь.Речь идет по преимуществу об эмигрантах "первой волны" (т.е. 90-х годов).От любви до ненависти к России

Зачем эмигранты смотрят наше телевидение

Российские эмигранты, уехавшие за последние тридцать лет, делятся на любящих Россию до умопомрачения и ненавидящих ее до сумасшествия.

Первые — русские патриоты в изгнании. Их, правда, никто не выгонял, они уехали сами. И очень любят Россию, но странною любовью — которая прямо пропорциональна удаленности от российской границы. Их можно встретить в любой точке мира, в Ницце, Лондоне, Канберре, Нью-Йорке, Рио-де-Жанейро. В майке с Путиным или с триколором вместо броши. Поющих «Катюшу» или «Боже, царя храни». С тысячей и одним объяснением, почему они любят Россию и даже абсолютно поддерживают ее власть, но не могут вернуться. Они крутятся на зарубежных литературных ярмарках у российского стенда, на фестивалях российского кино, на встречах и творческих вечерах, где собираются эмигранты всех волн. Смотрят российское телевидение, следят за всеми событиями, в курсе последних новостей, они держат руку на пульсе страны, из которой уехали, зная о ней больше, чем о той, в которой живут.

Они сбежали из неблагополучного государства в благополучное, от высокой смертности, ужасной экологии, катастрофической коррупции и глубокого кризиса — к высокому уровню жизни, социальным пособиям, льготам, хорошей медицине и бесплатному образованию. Кто же станет их за это осуждать? Но стать своими в новой стране им не удается. Запертые в диаспоре, они так и варятся в своем национальном соку, чужие среди чужих. Они бы с радостью стали полноправными членами общества, но их не принимают. В их новом доме их не пускают дальше прихожей. Языковой и культурный барьер, отсутствие личных связей, предубеждение местных против пришлых, а в последние годы особое отношение к русским — оставляют их на обочине. А это, черт возьми, обидно!

Ура-патриотизм становится для них психологической компенсацией, заглушающей чувство собственной неполноценности, ущербности их положения в чужой стране. «Пусть Путин введет войска в Европу, а уж мы тут ему поможем!» — написала мне жительница Монако. «Ничего, наши танки тут уже были, приедут еще раз, если нужно!» — слышала я от жительницы Берлина, 15 лет назад получившей гражданство Германии. «Вы критикуете власть, потому что ненавидите Россию, на самом деле страна процветает, а вы ее пытаетесь оболгать», — сказала мне русская парижанка, которая уже давно живет во Франции и не собирается возвращаться. «Если Россия захочет, она уничтожит Штаты за одну минуту», — с гордостью заявила приятельница, которая страшно гордится американским паспортом своего сына, носящего к тому же американское имя (с русской фамилией оно звучит примерно как Джордж Сидоров). Вот уж кому удается усидеть на двух стульях! Живут в Европе, пользуясь всеми правами, отвоеванными гражданским обществом, но поддерживают диктатуру и милитаризм в России. Грозят госдепу, попивая сок прямо у него под окнами. Путин для них ни в коем случае не идеал правителя (иначе бы они жили в России, под его правлением). Он «старший брат», каким дети, которых в школе дразнят и бьют, пугают своих обидчиков. Не приняла среда? Не сложилась карьера? Вот Путин приедет с танками, он вам покажет! Не удалась жизнь? Зато у «Искандера» ядерная боеголовка мощностью до 50 килотонн, прилетит к вам — мало не покажется! Правда, ни русских танков в Европе, ни русских ракет большой дальности в Америке наши эмигранты, конечно, не хотят. Они же не самоубийцы.

Любой иностранец, ценитель великого русского искусства, больший патриот России, чем эти «патриоты». Ведь при всем декларируемом патриотизме и показной «русскости» их не назвать носителями нашей культуры. Скорее — бескультурья. Сборник Чехова (или томик Бродского) не лежит у них под подушкой, а Чайковский (или Шнитке) не играет в магнитофоне. Лучшим образцам русской литературы, музыки и живописи они предпочитают ура-патриотический шансон, агрессивную антизападную публицистику, карикатуры на американских лидеров, политические анекдоты. Причем это не зависит от образования и уровня культуры. Просто современный масс-культ спекулирует на патриотических чувствах — а это как антидепрессант для униженных и оскорбленных. Поэтому Газманов всегда будет предпочтительнее Шостаковича, а Прилепин — Гоголя. Хорошо же выпить водки и завыть про Россиюшку, родную сторонушку, про «Искандеры» и танки, про империю от океана до океана и президента, перед которым трепещет Америка. Это дает выход накопившимся обидам на западный мир, встретивший выходцев из России не так гостеприимно, как бы им того хотелось.

Есть и вторая группа, такая же многочисленная, как и первая. Это эмигранты, которые ненавидят Россию — ровно по тем же причинам, по которым первые ее так любят. Жизнь в новой стране, возможно, не оправдала их ожиданий. Или они пожалели о том, что уехали, а вернуться уже не могут. Им казалось, что они займут свое место, но так и остались эмигрантами, чужаками, «людьми-невидимками», которых не замечает общество. Многие из них еще в 90-е продали жилье в Москве или Петербурге — теперь за эти деньги можно купить разве что гараж на окраине. Или поселились в маленьком городишке, в глухой провинции Австралии или Канады, где высокий уровень жизни омрачается высокой смертностью от скуки. Может, не в их пользу сравнение с коллегами, оставшимися жить и работать в России. В конце концов, не так просто устроиться в другой стране, особенно в зрелом возрасте. В чем бы ни были причины — в недостаточном знании языка, социальном и культурном барьерах, отсутствии связей или в сложившихся совершенно случайных обстоятельствах, — вопрос: «Не зря ли я уехал?» будет мучить постоянно. И психологическая компенсация состоит в том, чтобы каждый день, каждый час и каждую минуту доказывать — себе и миру — что отъезд был правильным решением.

В своих высказываниях эти эмигранты любят вставлять без всякого повода: «вот у нас в Лос-Анджелесе…», «в нашем Стокгольме» или «иду я как-то по Бродвею…», и с особым удовольствием, как бы невзначай бросают: «мы, французы…» или «у нас, итальянцев, принято…» При этом они не только не рвут никаких связей с Россией, но, как ни парадоксально, еще больше погружаются в ее действительность. Смотрят российское телевидение, следят за всеми событиями, в курсе всех новостей, посещают все всевозможные официальные мероприятия, фестивали, официальные встречи, сутками напролет сидят в Рунете, общаясь на русскоязычных форумах и в соцсетях. И всё это в качестве аутотренинга, чтобы в который раз убедить самого себя, как плохо в России и как хорошо в любом месте за ее пределами. Эмигранты так пристально следят за российскими реалиями, они могут не знать, что творится в их дворе, но в курсе всего, происходящего за тысячу километров от их нового дома.

Денно и нощно они живописуют ужасы кровавого режима, смакуют репортажи из нищей провинции, получая удовольствие от каждой плохой новости, и, как мясо перцем, приправляют свою речь фразочками: «стыдно быть русским», «русские — нация рабов», «Россия — ГУЛАГ». То, что для живущих в России — трагедия, для них — праздник. Картины национального вырождения — бальзам на сердце, страшная статистика смертности — утешение и всех скорбящих радость. Ведь чем темнее ночь, тем ярче звезды. И за каждым комментарием так и слышится: «я не зря уехал, я правильно поступил, если бы остался, мне было бы хуже, чем сейчас». Эти отрицательные эмоции — такой же антидепрессант, как для других — удаленный ура-патриотизм.

Сомнения на время заглушаются, но не исчезают, и отрицательные эмоции становятся необходимы, как наркотик. А продолжительное употребление, как известно, требует постоянного увеличения дозы. Поэтому обсуждения политической ситуации и критики правительства становится недостаточно, начинается очернение вообще всего, что только связано со страной и нацией. Вся история России в переложении этих людей — сплошные массовые убийства, изнасилования и жертвоприношения. СССР страшнее нацистской Германии, современная Россия — интернат для умалишенных. Они публикуют советские фотографии, ужасаясь «диким, серым, тупым лицам». Но ведь это лица их родителей! Они называют homo soveticus прирожденным рабом. А как же сами, уже сбросили свои кандалы или всё еще в них? Они живописуют советский быт как бесконечные очереди за плохими колготками днем и ожиданием «черного воронка» ночью. И, конечно, никакого секса. Остается загадкой, как этим бедолагам вообще удалось родиться. Никто другой не унижает свой народ так сладострастно, никто не перевирает его историю так целенаправленно. И всё только затем, чтобы заглушить свои сомнения, чтобы не допустить и мысли: «а не лучше было бы остаться, не прогадал ли я?» Трудно их осуждать — это ведь и правда в каком-то смысле зависимость!

При этом от них нельзя услышать ничего критического в адрес США или Европы. Это — святое! Осуждая Российскую империю, они и слова не скажут о Британской, выступая против российского милитаризма, закрывают глаза на американский, обсуждая вопиющее неравенство в России, и слышать не хотят о том, что происходит в Штатах. Это ведь испортит их психологически комфортную картину мира, пошатнет их успокоительную уверенность в том, что они вырвались из сущего ада на земле. И не важно, как сложилась их жизнь на новом месте — в любом случае лучше, чем в «аду».

Все сказанное относится, кстати, и к жителям бывших республик (русских и не русских), у которых до сих пор не разорвана пуповина с метрополией. Среди них есть те, кто находит утешение в воспевании российской власти, грозя коренным народам: «Вот приедут наши танки, ужо мы вам тогда!» — и те, кто компенсируют нищую жизнь в своей стране ненавистью к России.

Есть, конечно, и третья группа. Очень немногочисленная. Те, кто интегрировались в новое общество, нашли свое место под солнцем, получили профессиональное признание. Это научные сотрудники и высококвалифицированные специалисты, которым в 90-е выдавали вид на жительство быстрее, чем остальным — туристическую визу. Или деятели искусств, уже имевшие признание и авторитет за рубежом. Или филологи и историки, устроившиеся на уютной кафедре. Или бандиты, воры и олигархи, за деньги которых на Западе закрыли глаза на самые нелицеприятные факты их биографий.
В любом случае,всем им не нужно оправдываться перед собой за свой отъезд и не нужно самоутверждаться перед теми,кто не уехал.Эти строчки не о них.

http://www.mk.ru/specprojects/free-t...-k-rossii.html

**Marcello** · 17.11.2016 11:23

(Я с этим сталкивался и сталкиваюсь достаточно часто до сих пор,потому считаю эту статью вполне правдиво отражающей факты за некоторым уточнением: дети и тем более внуки эмигрантов в своем большинстве достаточно неплохо адаптируются в культуру страны и общественную жизнь.Речь идет по преимуществу об эмигрантах "первой волны" (т.е. 90-х годов).

От любви до ненависти к России

Зачем эмигранты смотрят наше телевидение

Российские эмигранты, уехавшие за последние тридцать лет, делятся на любящих Россию до умопомрачения и ненавидящих ее до сумасшествия.

Первые — русские патриоты в изгнании. Их, правда, никто не выгонял, они уехали сами. И очень любят Россию, но странною любовью — которая прямо пропорциональна удаленности от российской границы. Их можно встретить в любой точке мира, в Ницце, Лондоне, Канберре, Нью-Йорке, Рио-де-Жанейро. В майке с Путиным или с триколором вместо броши. Поющих «Катюшу» или «Боже, царя храни». С тысячей и одним объяснением, почему они любят Россию и даже абсолютно поддерживают ее власть, но не могут вернуться. Они крутятся на зарубежных литературных ярмарках у российского стенда, на фестивалях российского кино, на встречах и творческих вечерах, где собираются эмигранты всех волн. Смотрят российское телевидение, следят за всеми событиями, в курсе последних новостей, они держат руку на пульсе страны, из которой уехали, зная о ней больше, чем о той, в которой живут.

Они сбежали из неблагополучного государства в благополучное, от высокой смертности, ужасной экологии, катастрофической коррупции и глубокого кризиса — к высокому уровню жизни, социальным пособиям, льготам, хорошей медицине и бесплатному образованию. Кто же станет их за это осуждать? Но стать своими в новой стране им не удается. Запертые в диаспоре, они так и варятся в своем национальном соку, чужие среди чужих. Они бы с радостью стали полноправными членами общества, но их не принимают. В их новом доме их не пускают дальше прихожей. Языковой и культурный барьер, отсутствие личных связей, предубеждение местных против пришлых, а в последние годы особое отношение к русским — оставляют их на обочине. А это, черт возьми, обидно!

Ура-патриотизм становится для них психологической компенсацией, заглушающей чувство собственной неполноценности, ущербности их положения в чужой стране. «Пусть Путин введет войска в Европу, а уж мы тут ему поможем!» — написала мне жительница Монако. «Ничего, наши танки тут уже были, приедут еще раз, если нужно!» — слышала я от жительницы Берлина, 15 лет назад получившей гражданство Германии. «Вы критикуете власть, потому что ненавидите Россию, на самом деле страна процветает, а вы ее пытаетесь оболгать», — сказала мне русская парижанка, которая уже давно живет во Франции и не собирается возвращаться. «Если Россия захочет, она уничтожит Штаты за одну минуту», — с гордостью заявила приятельница, которая страшно гордится американским паспортом своего сына, носящего к тому же американское имя (с русской фамилией оно звучит примерно как Джордж Сидоров). Вот уж кому удается усидеть на двух стульях! Живут в Европе, пользуясь всеми правами, отвоеванными гражданским обществом, но поддерживают диктатуру и милитаризм в России. Грозят госдепу, попивая сок прямо у него под окнами. Путин для них ни в коем случае не идеал правителя (иначе бы они жили в России, под его правлением). Он «старший брат», каким дети, которых в школе дразнят и бьют, пугают своих обидчиков. Не приняла среда? Не сложилась карьера? Вот Путин приедет с танками, он вам покажет! Не удалась жизнь? Зато у «Искандера» ядерная боеголовка мощностью до 50 килотонн, прилетит к вам — мало не покажется! Правда, ни русских танков в Европе, ни русских ракет большой дальности в Америке наши эмигранты, конечно, не хотят. Они же не самоубийцы.

Любой иностранец, ценитель великого русского искусства, больший патриот России, чем эти «патриоты». Ведь при всем декларируемом патриотизме и показной «русскости» их не назвать носителями нашей культуры. Скорее — бескультурья. Сборник Чехова (или томик Бродского) не лежит у них под подушкой, а Чайковский (или Шнитке) не играет в магнитофоне. Лучшим образцам русской литературы, музыки и живописи они предпочитают ура-патриотический шансон, агрессивную антизападную публицистику, карикатуры на американских лидеров, политические анекдоты. Причем это не зависит от образования и уровня культуры. Просто современный масс-культ спекулирует на патриотических чувствах — а это как антидепрессант для униженных и оскорбленных. Поэтому Газманов всегда будет предпочтительнее Шостаковича, а Прилепин — Гоголя. Хорошо же выпить водки и завыть про Россиюшку, родную сторонушку, про «Искандеры» и танки, про империю от океана до океана и президента, перед которым трепещет Америка. Это дает выход накопившимся обидам на западный мир, встретивший выходцев из России не так гостеприимно, как бы им того хотелось.

Есть и вторая группа, такая же многочисленная, как и первая. Это эмигранты, которые ненавидят Россию — ровно по тем же причинам, по которым первые ее так любят. Жизнь в новой стране, возможно, не оправдала их ожиданий. Или они пожалели о том, что уехали, а вернуться уже не могут. Им казалось, что они займут свое место, но так и остались эмигрантами, чужаками, «людьми-невидимками», которых не замечает общество. Многие из них еще в 90-е продали жилье в Москве или Петербурге — теперь за эти деньги можно купить разве что гараж на окраине. Или поселились в маленьком городишке, в глухой провинции Австралии или Канады, где высокий уровень жизни омрачается высокой смертностью от скуки. Может, не в их пользу сравнение с коллегами, оставшимися жить и работать в России. В конце концов, не так просто устроиться в другой стране, особенно в зрелом возрасте. В чем бы ни были причины — в недостаточном знании языка, социальном и культурном барьерах, отсутствии связей или в сложившихся совершенно случайных обстоятельствах, — вопрос: «Не зря ли я уехал?» будет мучить постоянно. И психологическая компенсация состоит в том, чтобы каждый день, каждый час и каждую минуту доказывать — себе и миру — что отъезд был правильным решением.

В своих высказываниях эти эмигранты любят вставлять без всякого повода: «вот у нас в Лос-Анджелесе…», «в нашем Стокгольме» или «иду я как-то по Бродвею…», и с особым удовольствием, как бы невзначай бросают: «мы, французы…» или «у нас, итальянцев, принято…» При этом они не только не рвут никаких связей с Россией, но, как ни парадоксально, еще больше погружаются в ее действительность. Смотрят российское телевидение, следят за всеми событиями, в курсе всех новостей, посещают все всевозможные официальные мероприятия, фестивали, официальные встречи, сутками напролет сидят в Рунете, общаясь на русскоязычных форумах и в соцсетях. И всё это в качестве аутотренинга, чтобы в который раз убедить самого себя, как плохо в России и как хорошо в любом месте за ее пределами. Эмигранты так пристально следят за российскими реалиями, они могут не знать, что творится в их дворе, но в курсе всего, происходящего за тысячу километров от их нового дома.

Денно и нощно они живописуют ужасы кровавого режима, смакуют репортажи из нищей провинции, получая удовольствие от каждой плохой новости, и, как мясо перцем, приправляют свою речь фразочками: «стыдно быть русским», «русские — нация рабов», «Россия — ГУЛАГ». То, что для живущих в России — трагедия, для них — праздник. Картины национального вырождения — бальзам на сердце, страшная статистика смертности — утешение и всех скорбящих радость. Ведь чем темнее ночь, тем ярче звезды. И за каждым комментарием так и слышится: «я не зря уехал, я правильно поступил, если бы остался, мне было бы хуже, чем сейчас». Эти отрицательные эмоции — такой же антидепрессант, как для других — удаленный ура-патриотизм.

Сомнения на время заглушаются, но не исчезают, и отрицательные эмоции становятся необходимы, как наркотик. А продолжительное употребление, как известно, требует постоянного увеличения дозы. Поэтому обсуждения политической ситуации и критики правительства становится недостаточно, начинается очернение вообще всего, что только связано со страной и нацией. Вся история России в переложении этих людей — сплошные массовые убийства, изнасилования и жертвоприношения. СССР страшнее нацистской Германии, современная Россия — интернат для умалишенных. Они публикуют советские фотографии, ужасаясь «диким, серым, тупым лицам». Но ведь это лица их родителей! Они называют homo soveticus прирожденным рабом. А как же сами, уже сбросили свои кандалы или всё еще в них? Они живописуют советский быт как бесконечные очереди за плохими колготками днем и ожиданием «черного воронка» ночью. И, конечно, никакого секса. Остается загадкой, как этим бедолагам вообще удалось родиться. Никто другой не унижает свой народ так сладострастно, никто не перевирает его историю так целенаправленно. И всё только затем, чтобы заглушить свои сомнения, чтобы не допустить и мысли: «а не лучше было бы остаться, не прогадал ли я?» Трудно их осуждать — это ведь и правда в каком-то смысле зависимость!

При этом от них нельзя услышать ничего критического в адрес США или Европы. Это — святое! Осуждая Российскую империю, они и слова не скажут о Британской, выступая против российского милитаризма, закрывают глаза на американский, обсуждая вопиющее неравенство в России, и слышать не хотят о том, что происходит в Штатах. Это ведь испортит их психологически комфортную картину мира, пошатнет их успокоительную уверенность в том, что они вырвались из сущего ада на земле. И не важно, как сложилась их жизнь на новом месте — в любом случае лучше, чем в «аду».

Все сказанное относится, кстати, и к жителям бывших республик (русских и не русских), у которых до сих пор не разорвана пуповина с метрополией. Среди них есть те, кто находит утешение в воспевании российской власти, грозя коренным народам: «Вот приедут наши танки, ужо мы вам тогда!» — и те, кто компенсируют нищую жизнь в своей стране ненавистью к России.

Есть, конечно, и третья группа. Очень немногочисленная. Те, кто интегрировались в новое общество, нашли свое место под солнцем, получили профессиональное признание. Это научные сотрудники и высококвалифицированные специалисты, которым в 90-е выдавали вид на жительство быстрее, чем остальным — туристическую визу. Или деятели искусств, уже имевшие признание и авторитет за рубежом. Или филологи и историки, устроившиеся на уютной кафедре. Или бандиты, воры и олигархи, за деньги которых на Западе закрыли глаза на самые нелицеприятные факты их биографий.
В любом случае,всем им не нужно оправдываться перед собой за свой отъезд и не нужно самоутверждаться перед теми,кто не уехал.Эти строчки не о них.

http://www.mk.ru/specprojects/free-t...-k-rossii.html

(Истина,как мы знаем,лежит посередине...Можно ненавидеть государство и власть (что одно и то же),но не Родину,и в данном случае стоит придерживаться обьективности...Нынешняя власть-прямая наследница силовых структур прошлого,так что никаких иллюзий тут быть не должно,и их приход (реванш,точнее) в 2000-ом вполне обьясним,что,однако,не предполагает ненависти или сплошного очернения страны и ее граждан).