Культура и общество

[Marcello]

Учитель не может предать своих учеников

Почему педагоги массово подписывают открытое письмо против «московского дела»


Изначально мы не собирались писать никаких писем. Мы просто поздно вечером во вторник обсуждали в учительской группе в фейсбуке, стоит или нет приносить на урок по «Гамлету» злободневное стихотворение современного поэта, где есть прямые параллели с шекспировской пьесой.

И вдруг — как плотину прорвало. «Этим надо заниматься взрослым, а не детям». — «Экие мы стали адаптированные». — «Они же дети еще. Неокрепшие. Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». — «Да, о декабристах говорить безопаснее». — «А вдруг мы промолчим, и остальные промолчат, и что тогда?» — «Мы должны делать и говорить все, что можем, в пределах нашей личной ответственности». — «Давно пора учителям проснуться и иметь свою гражданскую позицию! Хватит бояться!» — «Дети не простят нам молчания и неправды». И наконец:

«Вообще-то все эти люди, избитые, подвергнутые издевательствам, лишенные возможности доказать свою невиновность — наши дети, наши бывшие ученики…

Я предлагаю подумать об открытом письме. Если, конечно, мы не считаем, как чеховский Луганович, что «раз человек попал под суд, то, значит, он виноват».

Открытое письмо было написано через два часа — в ночь на среду. К утру четверга его подписали более двух тысяч педагогов, включая 18 директоров школ. Среди подписавших письмо преобладают москвичи и петербуржцы, но география обширная: есть учителя из Томска, Новосибирска, Ижевска, Архангельска, Перми, Омска, Екатеринбурга, Нижнего Тагила, Кирова, Волгограда, Череповца, Нижнего Новгорода и Новгорода Великого, Петрозаводска, Орла, Самары, Владимира, Петропавловска-Камчатского, Воронежа, Калининграда, Новороссийска, Казани, Челябинска, Астрахани, Новокузнецка, Ярославля, Калуги, Саратова, Пензы, Белгорода, Хабаровска, Сургута, Тольятти, Магнитогорска, Стерлитамака, Махачкалы, Дербента, Пятигорска, Пскова, Чебоксар, Липецка, Калуги, Рыбинска… Список можно продолжать, и в нем будут представлены небольшие города, деревни, села — то есть никак нельзя сказать, что это опять учителя из пресловутых «хороших московских школ» впрягаются за своих.

Позиция в письме изложена предельно простая: нельзя врать детям.

Государство не может одновременно требовать, чтобы детей учили в школе быть честными, порядочными и законопослушными — и грубо, беспардонно нарушать закон в реальной жизни.

Нельзя обсуждать в школе ценность свободы, о которой говорит вся русская классика, и не замечать, что невиновных приговаривают к лишению свободы. Нельзя изучать со школьниками Конституцию — и делать вид, что гарантированные ею свободы не попираются в реальности. Дети не прощают вранья.

В учительском письме говорится:

«Невозможно одновременно разговаривать со школьниками честно и откровенно о декабристах, о каторге, о ГУЛАГе, о «Двенадцати» Блока, «Реквиеме» Ахматовой, «Одном дне Ивана Денисовича» Солженицына и множестве других классических произведений русской литературы, учить их рассуждать о свободе выбора, морали, ответственности человека за общество, в котором он живет, — все это им из года в год приходится делать во время подготовки к итоговому сочинению, и при этом делать вид, что ничего не происходит вне классной комнаты, что в стране, где мы все живем, не творится на наших глазах вопиющее беззаконие. Это лицемерие, а мы не хотим учить детей лицемерию».
Но ведь школа должна оставаться вне политики. Пункт 3 статьи 43 Закона об образовании напрямую запрещает учителю заниматься политической агитацией. Учителя прекрасно это понимают — отсюда и тяжелый учительский спор о личной ответственности взрослых перед детьми, о допустимости выражать свою гражданскую позицию в классе.

Одна из «подписантов», Мария Гельфонд, доцент ФГН НИУ ВШЭ и учитель нижегородской гимназии, говорит: «На мой взгляд, речь здесь не о политике, а об этике. Учитель — как и любой человек — не может оставаться безучастным, когда реальность грубо опровергает то, чему он старается научить, когда ломают жизни невиновным людям. Невозможно говорить о Пушкине и Чехове так, чтобы не возникало параллелей с реальностью. Это не значит, что стоит говорить о политике на уроке — наверное, нет, школа должна быть вне политики.

Но надо нести ответственность за свои слова и убеждения. Иначе в какой-то момент станет стыдно входить в класс».

Может быть, поэтому о невозможности терпеть ситуацию с неправедными судами и заговорили священники и учителя — люди тех профессий, которые по долгу службы обязаны разговаривать с детьми о разумном, добром и вечном.

Именно этим чувством — стыда и невозможности говорить в классе об этике и свободе — и продиктовано письмо. Надежда Шапиро, учитель литературы столичной школы № 57, комментирует: «Когда ты очевидец или просто современник очевидного унизительного беззакония, то ничего не говорить как-то стыдновато. И мне показалось, что, может, не только мне станет легче, если сказать вслух, что думаешь, в хорошей компании. И важно, что не правозащитники, не медийные лица, не профессиональные политики, а люди массовой профессии произнесут по-человечески простые и понятные взрослые слова — и тем напомнят о честной норме, без которой жизнь неправильная».

Говорит Ольга Ладохина, учитель московской Филипповской школы: «Я вспоминаю страшные картины жестокости и моего бессилия в тот момент. Я и учебный год начала с рассказа «Юшка» Андрея Платонова: «Сердце в людях бывает слепое» — это мы усвоили, а теперь с этим надо что-то делать. Хочется защитить детей».

Учителей беспокоит курс на раскол страны, на тех, кого можно бить, и тех, кто имеет право безнаказанно бить:

«Мы не обольщаемся: те, кто бьет, арестовывает, судит неправосудно, — это тоже наши выпускники. Именно поэтому мы глубоко обеспокоены тем, что невозможность пользоваться своими конституционными правами для одних и возможность грубо нарушать эти права для других — это две стороны одной медали, два направления внутренней политики, которая одновременно маргинализует мирный протест и ужесточает его подавление. Постоянно работая с историческими документами и отечественной литературой, мы хорошо знаем, что курс на раскол общества исторически обречен. <…> Никому из нас не хочется жить в обществе, глубоко расколотом на две половины, которые не могут договориться друг с другом; никто из нас не хочет повторения ситуации, в которой трещина проходит по семьям, а брат восстает на брата».
Именно поэтому учителя требуют в своем письме «освободить несправедливо осужденных <…>».

Но есть ли смысл в открытых письмах? Будет ли от них какой-то прок? Вероника Разумец, учитель петербургского физико-математического лицея № 239, скептически замечает: «Молчать невозможно. Но не очень верю в успех». Психолог Юлия Курбатова из лицея «Ковчег XXI» в подмосковном Красногорске объясняет: «Мы с мужем, Рустамом Курбатовым, директором лицея «Ковчег XXI», считаем, что это пока единственный способ противостоять абсурду, мерзости, которые захлестывают страну. Это способ даже не доказать, а подтвердить (в первую очередь себе), что ты — человек, сохранить достоинство. Это способ сопротивления, горизонтального объединения людей, это надежда на зарождение гражданского общества.

Лично меня на это толкает совершенно животный страх за моих детей и теперь уже внуков (это когда так страшно, что уже перестаешь бояться)».

Сергей Волков, заведующий кафедрой словесности «Новой школы» (Москва) подытоживает: «Это письмо написано для всех. Для всех людей. У нас профессия такая, для нас все люди — люди. Мы по многу раз повторяем очевидные вещи: жи-ши пишется с И, дважды два четыре, а Волга впадает в Каспийское море. Для этого мы и существуем, чтобы терпеливо объяснять. Сейчас, кажется, пришла пора объяснять, что нравственный закон и звездное небо над головой все еще никуда не делись. Что врать нельзя, убивать и грабить нельзя, нельзя лжесвидетельствовать. Что совесть — это не пустой звук. Что оставаться человеком надо в любых обстоятельствах. Обычно мы объясняем это в своих классах, а тут решили объединить усилия и напомнить об этом всем. Нам кажется, что из учительских уст это напоминание звучит особенно действенно. Ну а кто не поймет, того можно и указкой по башке треснуть».

Ирина Лукьянова, учитель литературы московской школы «Интеллектуал», обозреватель «Новой»


https://www.novayagazeta.ru/articles...voih-uchenikov
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Рэпер Оксимирон устроил чтения в поддержку фигурантов «дела 212». Участникам дают «сроки» за цитаты из мировой классики

Рэпер Оксимирон (Мирон Федоров) устроил на своем YouTube канале литературные чтения «Сядь за текст», участникам которых судья выносила «сроки» за декламацию отрывков из мировой классической литературы. Помимо самого артиста, в перфомансе приняли участие актеры Александр Петров, Александр Горчилин и другие.

Акцию, о которой он объявил накануне, музыкант посвятил фигурантам «дела 212». Он решил представить, что было бы, если классиков мировой литературы судили по законам Российской Федерации. Перформанс он открыл монологом Чацкого из комедии Грибоедова «Горе от ума». Актеры также читали пушкинскую оду «Вольность», отрывки из Махатмы Ганди, Дениса Фонвизина, Вольтера и других.

ОБНОВЛЕНИЕ
После трансляции музыкант предложил подписчикам c помощью специального сайта публиковать в соцсетях цитаты классиков, которые суд мог бы «посчитать крамольными».

vBulletin [media]

https://www.youtube.com/watch?v=yI_i...ature=youtu.be

300 бесплатных мест на чтения закончились уже через час после открытия регистрации. Согласно сообщению рэпера, в организации приняла участие команда Roho Team, работавшая над клипами рэперов из агентства Booking Machine, откуда Оксимирон вышел в конце августа.


https://www.novayagazeta.ru/news/201...ovuyu-klassiku

[Ai-Lu10]

Уважаемый Ai-Lu10!
Спасибо за активное участие в жизни форума.
Однако наш ресурс посвящен любви к девочкам. Посему настоятельно рекомендую тебе воздержаться от лексикона гопников и откровенного мата.
Удачи!

[Ai-Lu10]

[Marcello]

Гражданин, где ваш VPN?

К зиме власть зачехлит дубинки и попытается снова сломать нам сеть


В Тюмени спецслужбы тестируют новые механизмы блокировки интернета, которые должны положить конец ненавистному, запрещенному на территории России Telegram. Пока вокруг мессенджера, объявленного весной 2018 года вне закона, сложилась фантасмагорическая ситуация. Это одно из самых популярных приложений по числу скачиваний в России, чуть ли не главное медиа в Москве; бизнес, например, общение с клиентами в крупных городах ведется в основном тут же (наряду с разрешенным WhatsApp). Чиновники демонстративно не пользуются «запрещенкой», но как только уходят с госслужбы, их аккаунт в мессенджере снова онлайн.

Но вот когда после митингов в Telegram были слиты личные данные москвичей, предположительно участников протеста, первая реакция Роскомнадзора, формально стоящего на защите наших цифровых прав, состояла в том, что в ведомстве ничего не могут с этим сделать: ведь Telegram им недоступен, т.к. запрещен. Лучшей рекламы площадке для общения в России и не придумать.

Неудивительно, что власти вновь пытаются покончить со всем этим балаганом, странно лишь, что бомбить на этот раз решили Тюмень.

Историческое лето 2019 года, в ходе которого насилие и произвол силовых структур общество разменяло на солидарность и правозащиту, затмило собой ожидания зимы. А еще в начале года переживания по этому поводу были чуть ли не главной политической темой, ведь с 1 ноября в силу вступает закон о суверенном интернете. Напомню, в соответствии с ним государство берет Рунет под ручное управление, навязывает провайдерам связи дополнительное цензурное оборудование, а в конечном счете — позволяет начать выстраивать вокруг Рунета цифровой занавес.

Новый виток цензуры не случайно совпадал с политическим кризисом в ходе выборов в Мосгордуму. Государство чувствует, что пропагандисты теряют монополию на информирование российского общества и что, например, Владимир Соловьев с телеканала «Россия» начинает проигрывать Юрию Дудю с YouTube даже по количеству аудитории, не говоря уже о ее качестве вроде уровня образования и навыков критического мышления. Так что на интернет нужно прыгать прямо сейчас, пока на его фоне весь «медиаресурс» Кремля не стал стенгазетой ветеранов пропагандистского труда.

Фронтальное наступление на Рунет началось после протестов на Болотной, а сейчас в логике обеспокоенного начальства нас с необходимостью ждет второй раунд. Темы цензуры и протестов уже обсуждаются через запятую под названием «вмешательства американских компаний в российские выборы». Главный борец за суверенную сеть в Совфеде сенатор Андрей Климов после выборов 8 сентября провел большое совещание с представителями МИДа и Роскомнадзора, на котором наметил дорожную карту по принуждению иностранных компаний к выполнению российского законодательства. Facook и Google, которому принадлежит YouTube, обвиняются, в частности, в нарушении российского законодательства о выборах.

И это выглядит не как техническая претензия, но как начало большой кампании по шантажу иностранных IT-гигантов, направленной на выдавливание их с российского рынка. Главными архитекторами и бенефициарами этого процесса станут российские конкуренты Facook и Googlе.

В ближайшие месяцы кто-то из них должен заявить об амбициозном плане по развитию собственного видеохостинга, который, в отличие от YouTube, будет полностью подконтролен российским властям.

В общем, к зиме примерно те же люди, которые летом отдавали приказ избивать нас дубинками на улицах, переоденутся экспертами по кибербезопасности и снова попытаются сломать нам Сеть. У большевиков в 1919-м был лозунг «Пролетарий, на коня!», а нам сейчас нужно спрашивать с плаката: «Гражданин, где ваш VPN?»


https://www.novayagazeta.ru/articles...n-gde-vash-vpn

[Marcello]

Пионерка Грета Тумберг

https://www.novayagazeta.ru/articles...-greta-tunberg

"Мы производим детей на свет,и калечим их по своему образу и подобию" (А. и Б. Стругацкие)

[Yuliya-Frolova]

Пионерка Грета Тумберг

https://www.novayagazeta.ru/articles...-greta-tunberg

"Мы производим детей на свет,и калечим их по своему образу и подобию" (А. и Б. Стругацкие)

Приветики!

Вот сморю я на эту Гретту... и на ее пиар... в сфере охраны природу... И вчера ночью случайно наткнулась и посмотрела по телеку фильм. Называется - Летите назад! Фильм про другую девочку, ровесницу Гретты. Которая нашла на болоте за задним двором яйца диких гусей - самих гусей выгнал бульдозер, который заравнивал это болото. И девочка и ее отец были настолько возмущены этим бульдозером, что папаша спросонья бросился на бульдозер в одних узких плавках :-) Но я не про это. А про то, что девочка Эмми эти яйца выходила до появления из них птенцов диких гусей... А потом стала для них "мамой". Хотя они её и "доставали" иногда, ну вот например она купалась с ними в душе, и случайно мылом в глаза брызнула себе и стала орать, а папаша вломился в ванну к ней, думая что у ней что то случилось... При поддержке родителей девочка не только вырастила из птенцов настоящих гусей, но и научила летать. С помощью дельтаплана, сперва научившись сама. А затем вместе с отцом на двух дельтапланах повели гусей на юг в заповедник ну как будто они вожаки стаи... И довели, через все Штаты и даже через границу. Вот это - настоящая борьба за природу. Пусть и в кино. Но съемки то были настоящие... А Гретта... Модно это теперь будет, подражать ей.

[Marcello]

«Дети получают лечение в ужасных условиях»: детские онкологи НИИ им. Блохина решили массово уволиться из-за конфликта с руководством. Видео

Сотрудники НИИ детской онкологии и гематологии центра имени Блохина записали видеобращение, в котором пригрозили увольнением из-за действий нового руководства.

vBulletin [media]

https://www.youtube.com/watch?v=NoSd...ature=youtu.be


«Новое руководство онкоцентра не дает нам честно выполнять свой рабочий долг. Заявление об увольнении уже написано. <…> Долгие годы дети получают лечение в ужасных условиях: отсутствует банальная вентиляция, на стенах — плесень, а палаты переполнены», —

говорится в заявлении.

По словам онкологов, вместо решений этих проблем новое руководство приступило к аппаратной борьбе и терроризирует сложившийся трудовой коллектив ради продвижения своих людей. «Зачисления зарплат сотрудников превратились в закрытый, несправедливый процесс, который направлен на выдавливание неугодных», — отмечается в обращении.

ОБНОВЛЕНО

В пресс-службе НИИ рассказали «Новой газете», что пока ни одно заявление об увольнении не было получено руководством. Центр также обратился к детскому врачу Леониду Рошалю, главному внештатному детскому специалисту-гематологу Минздрава Александру Румянцеву, академику Владимиру Полякову и директору департамента медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздрава Елене Байбариной с просьбой дать правовую оценку поступку докторов.

В НИИ им. Блохина также добавили, что сейчас в учреждении работает комиссия Минздрава, которая в ближайшее время даст всестороннюю оценку его работы.

Ранее сотрудники НИИ имени Блохина написали открытое письмо президенту Владимиру Путину с требованием отправить в отставку нового директора института Светлану Варфоломееву из-за того, что врачей вынуждают увольняться. В ответ Варфоломеева заявила, что врачи из онкоцентра не увольняются.

В августе стало известно о планах руководства центра имени Блохина сократить более 700 штатных единиц. Позже руководство НИИ заявило, что речь идет об оптимизации незанятых ставок, а не сокращении уже работающих сотрудников.




https://www.novayagazeta.ru/news/201...odstva-tsentra

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Торжество военного православия

Как Минобороны строит главный храм российской армии




https://www.novayagazeta.ru/articles...ram-minoborony

("Все познается в сравнении",как говорится.......Последняя статья достаточно любопытна...Сразу вспоминается строительство Колизея...)

[Marcello]

Далеко не уходя....

В России,как мы знаем,не затихает "борьба с педофилами"... процесс за процессом,и кто виновен,а кто нет,уже большого значения не имеет. Каждый из них имеет абсолютные шансы попасть в передовые заголовки газет, электронных СМИ, и для обывателя не остается сомнений,что это чуть ли не главный бич России...Заканчивается второе десятилетие 21 века,и общество по прежнему уверено,что его детей надо спасть от этой напасти,что необходим максимально возможный контроль за детьми...как физический,так и с помощью мобильных средств,с привлечением государственных органов,таких,как школы,полиции,вообще всей судебной системы...
Между тем в тени остается истинная проблема взаимоотношений нашего охлоса со своим молодым поколением...Не то,что десятилетия,а сотни лет эта проблема не решается,а только усугубляется,вне зависимости от смены государственной формации,режима,правителей...Не от понимания ли ее нерешаемости наши госструктуры и всякие там отхожие "патриотические ","православные" и иные группки,со своими карьерными соображениями,а то и с явными психическими отклонениями,решили сделать "козлами отпущения" педофилов,составляющих ничтожно малую часть общества (если мы вообще говорим о людях с агрессивными намерениями,удовлетворяющих свою похоть через насилие над детьми)...?
Давайте-ка озвучим данную проблему...
---------

«Я тебя и убью»

Как в России смягчают наказания за истязания и убийства детей в семьях и почему виновных нередко просто отпускают. Исследование «Новой»

В конце июля прошлого года три сестры — 19-летняя Крестина, 18-летняя Ангелина и 17-летняя Мария — убили своего отца Михаила Хачатуряна. На скамье подсудимых они рассказали, что отец годами истязал их и насиловал двух старших сестер. Несмотря на то, что следствие доказало факты насилия над девушками, они до сих пор обвиняются в убийстве по предварительному сговору, а общество так и не пришло к единому мнению: оправдан ли их поступок.

Люди проявляют больше сочувствия, когда по федеральным телеканалам рассказывают подробности издевательств над детьми, которые в силу возраста не могут дать никакого отпора, как, например, в случае с 7-летней девочкой из Ингушетии, которую искалечила родная тетя. Но далеко не все жуткие истории освещаются на всю страну, отчего создается впечатление, что издеваться над детьми способны лишь единицы. При этом каждый четвертый родитель признается, что хотя бы раз бил своего ребенка ремнем — в таких историях, конечно, не будет шокирующих последствий, а их участники никогда не сравнят себя с героями телевизионных сюжетов.

Дата-отдел «Новой газеты» обнаружил, что больше 80 процентов преступлений против детей в России совершаются именно в семье.

Чтобы понять, что произошло в каждом из этих случаев, мы изучили более четырехсот судебных решений по статьям Уголовного кодекса об избиениях, истязаниях, убийствах и жестоком обращении с детьми, доступных в базе судебных решений ГАС РФ «Правосудие». Оказалось, что:

половина преступлений совершается родственниками и близкими людьми в состоянии алкогольного или наркотического опьянения;

поводами для избиений в «воспитательных целях», которые нередко заканчивались трагедией, служили мелкие провинности или неприязнь к своим детям;

для 40 процентов людей, избивших или убивших ребенка, суд признавал смягчающим обстоятельством беременность или наличие других детей у подсудимых;

если ребенка не убили или его здоровью не причинили тяжкий вред, даже когда истязания длились годами, подсудимые в большинстве случаев получали условные сроки или исправительные работы;

чтобы избежать ответственности за преступление, подсудимым, не причинившим серьезный вред здоровью, было достаточно помириться с жертвами. Суд прекращал уголовное дело, даже если в силу возраста решение о примирении за ребенка принимал его представитель;

после принятия закона о декриминализации домашнего насилия от уголовной ответственности стали освобождать даже тех родителей, которые истязали своих детей очень долгое время.


КАК МЫ СЧИТАЛИ

Для анализа мы собрали все судебные решения, вынесенные с января 2016 года по июнь 2019-го, где преступления совершались против детей по статьям об истязании (ч. 2 п. «г» ст. 117 УК РФ), неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156 УК РФ), умышленном причинении тяжкого вреда здоровью (ч. 2 п. «б» ст. 111 УК РФ), умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью (ч. 2 п. «в» ст. 112 УК РФ), побоях (ст. 116 УК РФ) и убийствах (ч. 2 п. «в» ст. 105 УК РФ). Источник данных — ГАС РФ «Правосудие». Нам удалось собрать более пятисот судебных решений, где подсудимые признаны виновными или уголовное дело в отношении них прекратили в связи с примирением, декриминализацией и так далее. Случаи, когда вина подсудимых не была доказана, исключены из анализа. В итоге мы выделили 425 случаев, в которых речь шла о преступлениях, совершенных родственниками (мать, отец, бабушка, дедушка, тетя, дядя, брат, сестра) или близкими людьми (мачеха, отчим, сожитель или сожительница одного из родителей, опекуны) против детей (до 18 лет).

«Ложно понимая процесс воспитания»

Одним мартовским днем 2016 года классная руководительница третьеклассника Ивана позвонила его отцу. Она рассказала, что Ваня без разрешения берет чужие игрушки, и попросила объяснить сыну, что так делать нельзя. Вечером отец, вернувшись с работы, долго избивал Ивана деревянным прутом. «Воспитательная беседа» по просьбе учительницы закончилась для мальчика тридцатью ударами и угрозой отца отрубить ему руки топором. На следующий день Ивану стало плохо во время урока, он жаловался на головные боли, учителя заметили на его лице и теле ссадины. Школьника увезли в больницу. Позже отца Ивана признали виновным по 116 статье УК РФ (побои) и приговорили к исправительным работам на четыре месяца и ежемесячному удержанию в доход государства 10 процентов зарплаты.



Мелкое воровство, курение, употребление алкоголя, наркотиков и хулиганство, по мнению россиян, являются серьезными проступками со стороны детей. В таких случаях две трети опрошенных родителей, по подсчетам исследователей из Национального института защиты детства, считают допустимым физическое наказание ребенка.

Но, разбирая дела, мы обнаружили, что в 425 случаях преступлений против детей только в нескольких речь шла о так называемых «серьезных проступках». Чаще всего для объяснения причины, по которой родные или близкие люди совершали преступление, использовалась формальная фраза — «из-за резко возникшей неприязни». Впрочем, довольно часто ситуация описывалась и более подробно.

Поводом для избиений становился громкий плач ребенка, который мешал работать или выпивать. Родители били своих детей за нежелание ложиться спать или идти домой, за плохую успеваемость в школе или отказ в помощи по дому, за то, что ребенок не включил телевизор или мешал его смотреть. Совсем маленькие дети получали побои за то, что их вырвало во время еды или «с целью отучения от грудного вскармливания матерью».

В полночь в Ставропольском крае мужчина ругался со своей гражданской женой. Когда он начал нецензурно обзывать ее, сын женщины встал между ними и сказал: «Не кричи на мою маму!» Тогда мужчина, сдавив рукой шею ребенка, поднял его над полом и откинул в сторону. Мальчик ударился головой и коленями. Стороны помирились, и дело было закрыто.

«Из-за того, что заступился/заступилась за мать» — этот повод избить ребенка часто встречался в уголовных делах.

В 14 процентах всех рассмотренных судебных решений по факту насилия над детьми жертвами подсудимых были также их жены и сожительницы.



По мнению психолога, психотерапевта, профессора Международного Университета Флориды Алены Прихидько, бытовое физическое насилие над детьми имеет серьезные последствия:

«Существует достаточно большое количество исследований, которые доказывают, что бытовое физическое насилие может привести к тревожному расстройству, к депрессии. У очень чувствительных детей, которые находятся в ситуации постоянного насилия, появляются предпосылки для развития пограничного расстройства личности. При регулярных избиениях ребенок оказывается психологически травмирован. И последствием этой травмы, если вовремя не оказана помощь, может стать такое же агрессивное и жестокое поведение. Вырастая, ребенок начинает вести себя так же по отношению к другим людям. Сначала это проявляется в игре, а потом во взрослой жизни. При этом если человека били в детстве — это еще не означает, что он будет бить своих детей или кого-то еще. Прямой связи нет. Но есть связь между тем, что человека били, когда он был ребенком, и его желанием ударить, которое впоследствии возникает автоматически».

Второй шанс

В апреле 2016 года на заседании Подольского городского суда допрашивали 5-летнюю потерпевшую. Девочка рассказала, что, когда папа позвал ее домой, она не хотела идти. Тогда он начал бить ее ногами и руками, таскал за волосы и в итоге вырвал клок волос. Она говорила, что кричала очень сильно, но ее отца никто не остановил. И рассказала, что папа часто избивал маму. А ее брата Рустама не трогал, потому что тот успевал убегать.

При назначении наказания суд засчитал смягчающим обстоятельством наличие второго ребенка — сына Рустама, который быстро бегал. Аналогичные решения принимались судьями более чем в 40 процентах всех дел. Если у подсудимых были другие дети, которые не стали жертвами насилия, наказание смягчалось. При этом обычно совершение преступления по отношению к ребенку его собственным родителем признается отягчающим обстоятельством. Но сожителей, не усыновивших детей, это не касается, несмотря на совместное проживание.



Российское правоприменение устроено так, что судья может смягчить наказание за убийство ребенка, если у виновного есть другие дети. Это произошло в 24,4 процента случаев с людьми, осужденными по 105-й статье (убийство).

Так, в Подмосковье Орехово-Зуевский суд смягчил наказание отцу, который после долгой пьянки убил малолетнюю девочку ножом, усомнившись, что она его дочь. В Саратове суд тоже решил смягчить наказание матери, которая вечером дома употребляла спиртное, а ее малолетний сын раздражал ее своим плачем.

Она задушила ребенка подушкой и, «убедившись в его смерти», продолжила пить водку.

В 2015 году жительница Тулы родила третьего ребенка — девочку. В день выписки из роддома ее никто не встречал. Она пошла на автобусную остановку с ребенком, села на автобус и доехала до конечной. Когда вышла, увидела бетонную плиту, села и задумалась, что делать с этим ребенком: у нее уже есть двое детей, она не работает и третьего содержать не может. Как говорится в решении суда, еще один ребенок казался женщине «дополнительным источником дальнейших трудностей», поэтому она решила задушить дочь. Суд принял решение признать наличие двух других малолетних детей смягчающим обстоятельством.



Специалист по семейному и детскому праву, адвокат Антон Жаров, объясняет, что суд не может не признать смягчающим обстоятельством наличие несовершеннолетнего ребенка, потому что так прописано в законе. При этом, продолжает Жаров, «иногда суд смягчает наказание на один месяц. Но в ситуациях, когда преступление скорее было случайным, когда и до, и после человек вел себя хорошо, когда дети тянутся к родителю, когда детей много, — виновному могут сбросить и большее количество лет». Как считает адвокат, такие решения не лишены глубинного смысла: «Человек, имеющий детей, в большей степени будет стремиться к исправлению и возврату в семью, чем человек, у которого никого нет».

Без последствий

«Я вас сейчас поубиваю», — кричал отец семейства во дворе своего дома своей жене и несовершеннолетнему сыну, размахивая деревянной палкой с вбитыми в нее гвоздями. До этого он, будучи пьяным, избил сына и поссорился с женой из-за того, что она упрекала его за злоупотребление алкоголем. Другой отец таскал своего сына по квартире за уши, давил ногой ему на шею, когда тот падал. Третий подсудимый, помимо того что избивал дочь своей сожительницы, запер ее в багажнике машины. Все эти истории объединяет то, что уголовные дела были прекращены, потому что стороны помирились.

15 процентов уголовных дел по факту насилия над детьми были прекращены. Большая часть в связи с примирением сторон. В одном случае мать была освобождена от уголовной ответственности за избиение дочери, так как помирилась с представителем потерпевшей.

Адвокат Жаров считает, что возможность прекращения уголовных дел «в связи с примирением сторон» в случаях, когда речь идет о преступлениях против детей, это дыра в законодательстве. «Совсем без последствий такие преступления оставаться не должны. Но законом [примирение сторон] не запрещено, и некоторым судьям просто лень [разбираться]. Проще же написать постановление о примирении, чем приговор. Здесь вопрос даже не в том, простили человека или нет, а в том, что виновный уходит от наказания. Даже если ребенок простил своего родителя, у государства должно остаться право привлечь человека к ответственности. Иначе виновный получает неправильный сигнал», — полагает адвокат.




Несколько дел были закрыты с учетом принятого в 2017 году закона, который декриминализирует семейные побои. Изменения, внесенные в статью 116 УК РФ (побои), с тех пор избавляют от уголовной ответственности за насилие в отношении членов семьи («близких лиц»), если оно совершено впервые и не привело к последствиям, кроме физической боли.

Но как минимум одно решение из выложенных судами в открытый доступ описывает случаи систематического насилия, которое после принятия этого закона осталось фактически безнаказанным: отчим в течение года избивал двух пасынков. Один раз он даже бил ногой по ребрам уже лежащего ребенка. Вначале это уголовное дело было переквалифицировано из 117-й статьи (истязание) в 116-ю (побои), так как у суда не было «объективных данных, что у подсудимого имелся единый умысел на причинение систематических побоев». А затем дело и вовсе было прекращено, так как, пока оно рассматривалась, успел выйти закон о декриминализации, и «преступность и наказуемость деяний подсудимого были устранены». При этом

обвиняемый бил детей неоднократно, и свидетели рассказывали об их психической подавленности и постоянном страхе. Однако суд не принял это во внимание.

Даже до декриминализации 116-й статьи большинство подсудимых, которых обвиняли в нанесении побоев детям (85 процентов), приговаривались только к исправительным или обязательным работам, чаще всего на 4 месяца.

При этом противники так называемого «антисемейного закона о шлепках», настаивающие на декриминализации побоев внутри семьи, много говорили о том, что несправедливо отправлять в тюрьму сорвавшегося родителя, который один раз ударил ребенка.

Но и до декриминализации наказания за избиение детей не были суровыми. Как говорил председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев, уголовные дела за побои в отношении близких людей практически не возбуждались, а поступившие в суд в порядке частного обвинения прекращались за примирением сторон.

Адвокат Жаров отмечает, что после принятия закона о декриминализации виновных в побоях близких людей чаще привлекают к ответственности, так как сбором доказательств и подачей заявления в суд теперь занимается участковый, а не сама жертва. Как считает адвокат, вопрос неотвратимости наказания для предотвращения рецидивов важнее, чем его суровость. Однако под декриминализацию могут попасть и многократные избиения детей, несмотря на то, что это противоречит сути закона. Жаров подтверждает, что статьи 117 (истязание), 116 (побои) и 115 (умышленное причинение легкого вреда здоровью) часто перетекают друг в друга.

«Из 117-й статьи можно сделать несколько эпизодов 115-й или 116-й. Один раз зафиксировать побои, а остальные случаи подкрепить свидетельскими показаниями — «бил не раз». Но истязания со стороны родителей довольно сложно доказывать, — поясняет Жаров. — До сих пор многим людям, в том числе и судьям, надо объяснять, что детей бить нельзя. Систематическое избиение детей воспринимается многими судьями не как умышленное истязание, а как неправильно понятый процесс воспитания».

Родительские обязанности

Не все статьи Уголовного кодекса, по которым судят за насилие над детьми, касаются побоев или убийств. По статье 156 проходят родители, которые не исполняли свои обязанности по воспитанию несовершеннолетних. В текстах решений по таким делам подробно описываются условия жизни детей. Они голодают, живут в неотапливаемых и грязных помещениях, у них нет одежды по погоде, нужных игрушек для развития. Детей не лечат, кормят не по возрасту, не соблюдают нормы гигиены. Их могут оставить одних на улице или дома с незакрытой дверью.

Маленькие дети из-за жизни в таких условиях приобретали серьезные заболевания. Некоторые погибали из-за неосторожности родителей: задавила ночью спящего ребенка, неправильно накормила, вовремя не отнесла к врачу. Именно по 156-й статье больше всего судят женщин. В 70 процентах судебных решений подсудимые были приговорены к исправительным или обязательным работам. Часто вместе с этой статьей родителей судили еще по 117-й (истязание).

Однако 156-я статья — это исключение из общей статистики. Чаще всего преступления против детей в семье совершали мужчины. 70 процентов подсудимых, признанных виновными в истязании, нанесении побоев, избиениях или убийстве, — это отцы, отчимы, сожители матерей, дедушки, дяди и братья.

В случае со 112-й статьей (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровья) мы не обнаружили ни одного приговора, вынесенного женщине.

Орудия реальные, а сроки условные

После того как школьница пришла домой после уроков, мать попросила показать ее дневник. Увидев там неудовлетворительные оценки, начала ругать дочь.

Затем поставила перед выбором, чем ее избить: кочергой или цепью. Как девочка рассказала соседке, к которой сбежала после побоев, она выбрала цепь, потому что кочергой мама ее уже била и было больно.

Соседка подняла кофту на девочке и увидела на спине рубцы. Мать признали виновной и приговорили к штрафу.

Но обычно подобного «выбора» у детей нет. Чаще всего орудия «воспитания» тривиальны: бьют руками, ногами и ремнем. Но иногда — первым, что попалось под руку: шнурами от электроприборов, предметами для уборки (веники, швабры, щетки для пыли), деревянными палками и кнутами, ножами, хлыстами и скакалками, посудой (кастрюли, кружки, тазы), стульями, телефонами, обувью. В трех случаях мы обнаружили использование газового пистолета, биты и резиновой дубинки.

По мнению профессора Международного университета Флориды Прихидько, родители избивают детей по двум причинам:

«Родители или не знают другого способа воспитания, или не могут справиться со своей злостью. То есть, с одной стороны, им кажется, что побои — это единственное, на что ребенок реагирует, но это иллюзия. Когда родители приходят на терапию, они понимают это, потому что если бы этот метод был эффективным, не приходилось бы его применять постоянно по одному и тому же поводу. А с другой стороны, родители не справляются со своими эмоциями. Их агрессия скрывает несколько других чувств: это может быть тревога, страх, какая-то обида, стыд за ребенка. В Европе и США такая воспитательная норма постепенно уходит в прошлое. Есть тенденция прекращать телесные наказания, поскольку доказан их вред».



Только в случаях, когда здоровью ребенка был причинен тяжкий вред (статья 111), подсудимые чаще получали реальные сроки, чем условные. Если ребенку причинили средний вред здоровью — то больше 60 процентов приговоров — это условные сроки. А по такой статье, как систематические истязания, по сути пытки (статья 117), — более 70 процентов подсудимых получили условное наказание.

Именно по этой статье следствие подтвердило факты издевательств, а также сексуального насилия по отношению к сестрам Хачатурян со стороны их отца. О том, что он долгие годы издевался над дочерьми, знала соседка семьи. Она часто слышала крики из квартиры Хачатурян, но не вмешивалась, так как считала, что там «шло воспитание».


https://www.novayagazeta.ru/articles...a-tebya-i-ubyu

[Marcello]

Чему учат в школе!...

vBulletin [media]

https://youtu.be/KzEvVjLbyjw

[Marcello]

Люди в беглых халатах

Из-за конфликта массово уволились детские онкологи центра Блохина, их поддержали родители пациентов. Здоровье детей отошло на второй план


В конце сентября в ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина» разразился скандал из-за конфликта врачей НИИ детской онкологии и гематологии с новым руководством. За три месяца до этого на место замдиректора института из клиники им. Рогачева пришла онколог Светлана Варфоломеева. Врачи отмечали, что после этого в медучреждении сложилась напряженная обстановка. Многие были недовольны нововведениями и отсутствием диалога по решению наболевших вопросов. В результате из НИИ уволились десять человек, включая всех детских онкологов и заведующего отделением трансплантации костного мозга Георгия Менткевича. Это вызвало недовольство со стороны родителей пациентов.

«Не сразу заметила, что попала в концлагерь»

— Первые дни я плохо помню. Сын все время спал, а я рыдала, поэтому не сразу заметила, что попала в концлагерь. Руководила этим лагерем Светлана Варфоломеева, — вспоминает 32-летняя уроженка Мурманска Анна Барбашова.

В декабре 2012 года ее сыну, трехлетнему Олегу, поставили диагноз — нейробластома. В родном городе рак лечить было некому, и вскоре мальчика положили в московский НМИЦ им. Рогачева в отделение клинической онкологии.

Светлана Варфоломеева, ныне главный детский онколог в Центральном федеральном округе, в то время работала в клинике Рогачева заведующей отделом детской и подростковой онкологии. Туда на химиотерапию отправили маленького Олега.

Для матерей, которые лежали в отделении клинической онкологии (2Д) вместе со своими детьми, Варфоломеевой было установлено множество правил, нигде не прописанных, но обязательных к исполнению.

По словам Анны, женщинам нельзя было спать с детьми и сидеть на краешке их кровати. Нельзя было носить ребенка на руках. Нельзя было его даже целовать и обнимать.

«Все дело в бактериях, конечно же», — с сарказмом замечает собеседница «Новой».

В отделении было запрещено готовить на кухне (потому что есть больничная еда) и стирать в туалете, который находится в палате (потому что есть прачечная; там, кстати, тоже было правило — женщинам не разрешали стирать нижнее белье и испачканные пеленки).

— Однажды я развесила мокрые детские вещи в туалете. Вечером к нам зашла Варфоломеева и отругала: «Вы же знаете, что здесь сушить их нельзя». На следующий день ко мне подошел улыбающийся врач и сказал, что отправляет нас домой в Тверскую область. В выписке говорилось — за нарушение требований больницы, — рассказывает 30-летняя Ксения. Она лежала в отделении со своим маленьким сыном в то же время, что и Анна.

По словам матерей, в отделении постоянно унижали женщин, особенно из глубинки. Родителей отчитывали за нарушение правил на еженедельных собраниях.

Анна рассказывает, как однажды сестра-хозяйка брезгливо продемонстрировала бюстгальтер, спросив, кто «засунул свой страшный лифчик» в стиральную машину. «Из толпы вся красная от стыда вышла чеченка лет 40 в платке, бубня себе под нос: «Я тут два месяца лежу». Все мамы были в шоке от такого неуважения».

На другом собрании Варфоломеева заявила родителям, что все они обезличены: «Не было больше Ань, Маш и Сергеев. Были «мама Барбашова», «мама Ивановой» и «папа Петрова».

— Мы с Аней пролежали в нескольких отделениях, но почему-то только о 2Д у всех мам были негативные отзывы, — отмечает Ксения. — Варфоломеевой не место в больнице. В детской подавно. Помимо нее в отделении было несколько врачей, которых Варфоломеева «взращивала». Точно такие же, как она.

— Я не обвиняю Варфоломееву в смерти своего сына. Я никого не виню в том, что его сейчас нет, — говорит Анна. — Я обвиняю ее лишь в том, что обстановка в отделении была ужасной. Она делала все, чтобы показать мамам, что они здесь никто.


Светлана Варфоломеева

«У вас тут стукачество, гниль, грязь»

Проработав в клинике Рогачева почти 14 лет, Светлана Варфоломеева перешла в ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина» Минздрава России на должность замдиректора по научной и лечебной работе НИИ детской онкологии и гематологии. По словам врачей, Варфоломееву пытались «пристроить» в Морозовскую детскую больницу, но там коллектив восстал против ее кандидатуры.

С приходом Варфоломеевой и ее команды в онкоцентр Блохина в июне этого года родители пациентов заметили ощутимые изменения. От родителей стали требовать соблюдения новых правил, которые иногда доходили до абсурда.

В частности, двое собеседников «Новой» рассказали, что взрослым запретили носить цветные носки — разрешалось только белые.

Запретили сушить одежду в душевых. Руководство по ночам вздумало проверять холодильники — хранится ли в них просроченная еда.

— Мама может съесть и двухдневную еду, — рассказывает Наталья Второва, чей племянник лежит в отделении гематологии. — Люди приезжают из разных регионов, где доходы гораздо ниже московских. Другую еду им, может, больше и не на что купить.

Давление со стороны новой дирекции почувствовали на себе не только родители, но и сами сотрудники детского института. Первым поводом для беспокойства стало введение обязательных «образовательных лекций» для повышения качества работы врачей. По времени лекции совпадали с осмотром пациентов и контролем анализов. А это сказалось на состоянии больных детей — врачи стали уделять им меньше внимания. К неудовольствию начальства онкологи перестали ходить на лекции.

Кроме того, на сотрудников института взвалили дополнительную бумажную работу. Например, для врачей и медсестер ввели новую форму листов назначений, которая дублировала написанное в истории болезни.

Еще одно новшество: врачам запретили уходить с работы раньше 7–8 вечера. «Если вы уходите раньше, значит, у вас мало работы, а если мало работы, значит, и претендовать на высокую заработную плату вы не можете», — рассказывает о требовании нового руководства 26-летний онколог Евгений Журавель.

С приходом Варфоломеевой в институте появились «сплетники и интриганы», говорит Журавель, некоторых сотрудников, по его словам, просто пытались «вербовать». «Вы молодой хороший специалист, но работаете в ужасном коллективе. С ним у вас нет будущего, — приводит Журавель слова руководства, сказанные его коллеге. — У вас тут стукачество, гниль, грязь. За вас никто не заступится».

Онкологи говорят, что за три месяца была разрушена система, которая выстраивалась в течение 45 лет. «Ни стиль, ни предложения, которые были высказаны по дальнейшей работе, не устроили сотрудников Института детской онкологии, — говорит профессор, заведующий отделением трансплантации костного мозга Георгий Менткевич. — Если директор института считает, что можно так измываться над коллективом, то мы принимаем решение: измывайтесь, но не над нами».

СПРАВКА

«Национальный медицинский исследовательский центр онкологии им. Н.Н. Блохина» Минздрава РФ — крупнейшая онкологическая клиника России и Европы. Основан в 1951 году. В него входят пять научно-исследовательских институтов, в том числе НИИ детской онкологии и гематологии, рассчитанный на 150 коек. Ежегодно в этот институт, созданный в 1976 году, госпитализируют около 1500 пациентов.

По словам профессора Георгия Менткевича, в институте проводятся все виды хирургического вмешательства. Сам профессор является основателем первого в России детского отделения трансплантации костного мозга. До недавнего времени Менткевич был и.о. заведующего отделением и занимал должность замдиректора НИИ.

«Теперь институт осиротеет»

Родители забеспокоились о судьбе НИИ после того, как Георгия Менткевича сняли с должности исполняющего обязанности заведующего детским отделением трансплантации костного мозга. Поводом стало «неэтичное поведение, выразившееся в ненормативной лексике», которую профессор якобы использовал в отношении Светланы Варфоломеевой.

18 сентября в отделении химиотерапии гемобластозов проходил осмотр бокса в присутствии родителей пациентов и сотрудников административно-хозяйственной части. Варфоломеева при этом не присутствовала. Менткевич отмечает, что разговор о закрытии помещения на ремонт проходил на повышенных тонах. Однако он не помнит, чтобы говорил что-то плохое о руководстве. Не помнят и родители.


Георгий Менткевич

Тем не менее это не помешало директору НМИЦ им. Блохина Ивану Стилиди объявить Менткевичу выговор. В ответ сотрудники отделений подписали письмо в поддержку профессора, а родители устроили флешмоб с фотографиями, на которых они держали в руках листы бумаги с хештегами #СпаситеДетскийИнститут и #ВернитеПрофессора.

Родители обратились к президенту России Владимиру Путину с просьбой защитить докторов. Автор петиции — Оксана Гридасова, мама девочки, пережившей лимфому Ходжкина.

Как рассказывают волонтеры, от ребенка отказались все клиники, в том числе клиника им. Димы Рогачева. А врачам «блохинского» Центра удалось ее вылечить.

Петицию подписали больше 92 тысяч человек. «Российское государство разбрасывается специалистами и вынуждает их менять место работы, — возмущается мама онкобольного ребенка Аза Семенова. — Институт теряет такую «глыбу» в научном и профессиональном смысле. Мы доверили институту самое дорогое — жизни наших детей. А теперь он осиротеет».

Вслед за родителями 30 сентября с публичным обращением выступили и сами врачи. 26 сотрудников пригрозили уволиться, если Светлану Варфоломееву не отправят в отставку.

Помимо «аппаратной борьбы» врачи говорят о снижении зарплат и непрозрачности их начисления. Это делается, чтобы «выдавить» неугодных сотрудников, считают онкологи.

Уже на следующий день, 1 октября, в приемную Стилиди были поданы заявления об увольнении от десяти сотрудников Института, включая всех онкологов отделения трансплантации костного мозга и самого Менткевича. Еще несколько человек планируют уволиться в ближайшее время. На место профессора поставили молодого врача-гематолога Кирилла Киргизова. «Нам страшно, что наших детей будут лечить новые, неопытные сотрудники», — говорит мама пациента Тамара Цветкова.

Сейчас в отделении гематологии находятся порядка 40 больных, в отделении по трансплантации костного мозга — семь. По словам собеседника «Новой», после увольнения были отложены минимум три операции по пересадке костного мозга. Многие родители задумались о переводе своих детей в петербургский Институт детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой.

Как утверждает Евгений Журавель, увольнение не повлияет на тактику ведения пациентов. Кроме того, с понедельника в НМИЦ им. Блохина прибудут сотрудники из других онкологических центров, которые будут помогать во время переходного периода.


КОММЕНТАРИИ

Директор НМИЦ им. Блохина Иван Стилиди охарактеризовал Светлану Варфоломееву как высококвалифицированного специалиста «с большим опытом организаторской работы». Претензии врачей он связал с «личностными амбициями» и намерением занять ее должность.

— Я предполагаю, что за всем этим стоит некая группа вне онкологического центра, которая умело пытается дирижировать настроением наших коллег, — заявил Стилиди. — В противостояние с новой администрацией были втянуты родители и пациенты. По сути, из детей были выставлены заградотряды. Это кощунственно и подлежит порицанию.

Проверкой ситуации занялась специальная комиссия Минздрава, которая пришла к выводу, что требования Варфоломеевой к сотрудникам были обоснованными, соответствовали современным подходам и способствовали повышению качества лечения больных. Выступление онкологов чиновники посчитали грубым нарушением врачебной этики.

Президент НИИ неотложной детской хирургии и травматологии Леонид Рошаль не поддержал массовое увольнение докторов. «У врачей репутация убийц сейчас, а теперь еще и репутация склочников, — заявил он. — Кто будет лечить детей? Ставить амбиции на одни весы с детьми нельзя. И врачебное сообщество не поддержит».

В Кремле надеются, что Минздрав примет все необходимые меры для прояснения ситуации.

«Выбираем между плохим и совсем плохим»

Назначение Светланы Варфоломеевой стало камнем преткновения в конфликте с врачами детского института. Однако некоторые проблемы появились в медучреждении задолго до ее прихода. Во-первых, неудовлетворительное состояние палат.

«Отсутствует банальная вентиляция, на стенах — плесень, а палаты переполнены», — отмечали врачи в своем видеообращении.

Вентиляцию в онкоцентре, построенном в 70-х годах, отключили около шести лет назад, потому что через нее в отделения заносился грибок. «Здание действительно старое, вентиляция перестала выполнять свои функции. Именно поэтому все ждут открытия новых корпусов, которые строятся уже 20 лет, с надеждой, что это решит проблемы», — говорит Джамиля Алиева, основатель фонда «Настенька», сотрудничающего с НМИЦ им. Блохина.

Замдиректора по организации медицинской деятельности Игорь Дорошев признавал, что «проблемы есть», но в целом заявил об «удовлетворительном» санитарно-техническом состоянии.

Во-вторых, врачи отмечают переполненность палат. Если в отделении трансплантации костного мозга лежит 40–45 детей (больные лейкозом должны быть изолированы), то в отделении общей онкологии число пациентов может доходить до сотни.

«Да, переполнены. А что делать? — спрашивает Менткевич. — Если ребенка не лечить, то он погибнет. Позиция предыдущего руководства всегда была такая: выбирать между плохим и совсем плохим».

В-третьих, для некоторых родителей проблемой стала нехватка лекарств. Им приходится покупать препараты, в том числе импортные, за свой счет. В руководстве медучреждения, в свою очередь, подчеркнули, что аптека при онкоцентре обеспечивает всех пациентов базовыми противоопухолевыми средствами.

За индивидуальными препаратами родители в частном порядке обращаются к благотворителям. В фондах Константина Хабенского и «Подари жизнь» отказались прокомментировать ситуацию с лекарствами. В «Настеньке» отметили, что за последнее время не было большого количества обращений за индивидуальными лекарствами.

— Многие проблемы существовали всегда и никак не решаются, — отмечает Алиева. — Если говорить о лекарствах, то импортозамещение негативно влияет и, по мнению врачей, отрицательно сказывается на лечении, потому что импортные лекарства более эффективны и не имеют побочных эффектов по сравнению с российскими.

— Те же самые трудности были и при трех предыдущих директорах. Но почему-то работалось нормально, ко всем было доверительное и уважительное отношение, — подчеркивает уволившийся врач Евгений Журавель. — Новое же руководство пришло с посылом: у вас все плохо, вы некомпетентны, а у нас все правильно, и только мы сможем решить ваши проблемы.



https://www.novayagazeta.ru/articles...tm_source=push