Культура и общество

[Marcello]

(продолжение...начало на предыдущей стр.)

6.Массовая истерия





Эффект на необремененных умствием развитием мамаш получился сногсшибающим. Они уже готовы на коленях молить президента, чтобы он запретил доступ в интернет, который недалекие мамаши и раньше-то не особо жаловали, а теперь они его еще и ненавидят и боятся одновременно.




7. Что происходит на самом деле.

Статистика по детским суицидам прямо и недвусмысленно свидетельствует об обратной корреляции проникновения социальных сетей и уровня самоубийств среди подростков. На тех территориях, где доступ детей к социальным сетям выше (Москва и Петербург), уровень самоубийств очевидно меньше. Кроме того, проникновение социальных сетей и мессенджеров в подростковую и детскую среду сопровождается снижением суицида. Это факт! Обусловленно это явление тем, что подростки, не нашедшие понимания в реальной жизни, могут найти себе родственные души в жизни виртуальной, что и может помочь им задержаться на этом свете.

Статистика же по детским самоубийствам в России, невзирая на то, что остается самой высокой в Европе, показывает неуклонное снижение начиная 2001 года. Это все вопреки бредням СМИ о якобе «шквале детских самоубийств из-за групп смерти». Помимо прочего существуют колоссальных масштабов разница между уровнем самоубийств по регионам. Разница между риском самоубийства школьника из Усть-Хуевищей и школьника из Москвы состовляет десяток(!) раз. На 100 тысяч человек в Алтае кончает с собой скажем, 54 человек, в Москве — 4,3. То же самое и в Питере. При этом основным контингентом сообществ, которые принято называть группами смерти, являются именно питерцы и москвичи. Эхх, какая неудобная для властей статистика...




Более 90% самоубийств среди подростков связано с неблагополучием в семье (алкоголизм родителей, конфликты в семье, жестокое обращение) — это общеизвестный факт, применимый вообще для всех стран мира, и Россия здесь не исключение.
Исследование было проведено ЮНИСЕФ и ФБГУ «Центральный научно-исследовательский институт организации и информатизации здравоохранения» Министерства здравоохранения и социального развития РФ в 2011 году. С того года статистика по детским самоубийствам немного улучшилась, но причины суицидального поведения не изменились.

Изучение проблемы суицида среди молодежи показывает, что для молодых людей характерны депрессии, высокий уровень тревожности, агрессии. Но если в развитых западных странах уровень депрессии подростков не превышает 5%, то в России — около 20%. Мысль о самоубийстве появляется в голове у 45% российских девушек и у 27% юношей. Социально-экономическое положение не является определяющей причиной суицида. Согласно данным научных исследований, до 92% самоубийств у детей и подростков прямо или косвенно связано с неблагополучием в семьях (алкоголизм родителей, конфликты в семье, жестокое обращение). В России гораздо больше неблагополучных семей и жестоких родителей, чем в США и в Европе, отсюда и мировое первенство в детских суицидах. Причем официальная статистика самоубийств в РФ существенно занижена, ибо фиксирует только явные случаи суицида, тогда как нередко истинной причиной смерти от несчастного случая — например, передозировки лекарственных препаратов, падения с высоты, ДТП с единственным погибшим, часть железнодорожных происшествий и др. — на самом деле является суицид.

По мнению авторов исследования, основной упор в предотвращении суицида среди подростков должен быть сделан на профилактику кризисов в семье, оказание своевременной социальной, психологическую и иную поддержку особо уязвимым подросткам и их семьям. Профилактика употребления алкоголя и других психоактивных веществ также является важным компонентом работы по предотвращению самоубийств среди подростков. Никакие «Группы смерти» как фактор, приводящий к самоубийствам, специалисты (мнения которых ни одно СМИ не озвучивает) даже не рассматривают.

В 2013-2014 годах в России на 100 тысяч человек приходилось 19,5 случаев самоубийств (28 тысяч по всей стране). В 2016 году, на который, по версии журналистов, пришелся пик самоубийств подростков, показатель упал до 15,4 случаев на 100 тысяч человек (около 22 тысяч человек), что составляет самый низкий уровень начиная с 1960 года. Тем не менее, в России каждый год кончает с собой население небольшого городка. Нужно осознавать, что это ОЧЕНЬ много человек.

При этом самыми проблемными регионами по числу самоубийств являются республики Алтай, Тыва, Бурятия, Ненецкий и Чукотский автономный округа, а самый низкий показатель — в Москве. И, как ни странно, именно Москва является при этом самым интернетизированным, а вот вышеупомянутые республики — наоборот, самыми отсталыми по проникновению интернета и соцсетей. Именно там, где ни о каких группах смерти никто даже и не слышал, совершается основной количество самоубийств.

Причина самоубийств известна всем психологам и социологам. Это тяжелый климат: отсутствие солнца большую часть года и постоянный холод порождают депрессивные состояния; низкий уровень жизни, отсутствие интересных занятий, отсутствие перспектив в жизни, общая социальная депрессия, сложное социально-экономическое положение; родительская жестокость, безразличие, или, наоборот, гипер-опека, недостаток возможностей самовыражения и самореализации. В Москве, в которой уровень жизни очень высокий, почему-то нет никаких случаев с «группами смерти». В каком-нибудь Усть-Илимске, в котором народ буквально выживает, — есть, и много.

Возникает логичный вопрос. Если десятки тысяч детей якобы состоят в «группах смерти» и якобы обречены, то где они в статистике? Их нет.

8. Можно ли кого-либо довести до самоубийства через интернет?

Нет. И уж тем более это не под силу дегенератам вроде Филиппа Лиса. Методы, применимые к вербовке в самоубийцы, аналогичны тем же методам, которые используют исламисты при вербовке в смертники. К слову, история еще не знает ни одной вербовки в смертники через социальные сети. Через социальные сети они влюбляли в себя потенциальных шахидок (пример — Варвара Караулова) для того, чтобы вывести на реальное общение, при котором и возможна уже реальная вербовка. К слову, шахидничество — даже среди религиозных фанатиков крайне редкое явление (если сравнивать количество шахидов с общим количеством мусульман) как раз потому, что целенаправленно довести кого-то до желания самоубийства — задача архисложная.

Вы можете почитать биографию любого русского террориста-смертника. Удивитесь, узнав о том, что он по всем категориям попадает под обычного подростка с суицидальными наклонностями. Почитайте биографию знаменитого террориста Саши Тихомирова (Саид Бурятский). Ужасное детство в депрессивном городе, ужасные родители, издевающиеся одноклассники, но вдруг... он знакомится с людьми, которые для него становятся святыми; с людьми, которые на фоне общего неблагополучия его так обработали, что кроме них для него перестал существовать весь мир. Так глубоко они залезли в его душу, желая сыграть на контрастах. Обрабатывали его очень круто и очень долго - изначально из него планировалось сделать смертника, он должен был в автомобиле начиненном взрывчаткой врезаться в блок-пост. При всех усилиях потраченных вербовщиками на Саида, при всей религиозной обработке, смертника из него сделать так и не удалось, хоть он и стал обычным террористом. Я же говорю, довести кого-то до желания самоубийства - сверх-сложная задача, даже для опытных исламистов-вербовщиков, в которой результат не гарантирован. И это при личном зомбировании, что же говорить про зомирование удаленное, т.е. через интернет.

Чтобы подростка довести до самоубийства, необходимо, чтобы он попадал под все описанные пунктом выше категории. При этом необходимо стать его родной душой, чтобы поиметь максимум доверия. А это если не годы, то точно месяцы круглосуточного общения с подростком, дабы столь глубоко проникнуть в его душу, чтобы он начал доверять до такой степени, что его можно было направить даже на самоубийство. Это должен работать профессионал высшего класса с ювелирной точностью. И то не факт, что все потраченные колоссальные усилия приведут к желаемому эффекту. Причем, как и в случае с шахидами, желательно иметь с ребенком не только виртуальный контакт, но и личностный. В общем, как вы понимаете, вероятность вербовки детей в суицидники крайне мала, а исключительно через интернет — это и вовсе что-то из разряда фантастики. Т.е., это возможно, но исключительно в виде исключений (такая вот тавтология). А в то, что подобные трюки кто-то может проводить не просто удаленно, но и массово, может поверить — уж извините — только полный олигофрен.

9. Зачем?

Ответ очевиден. Ровно за тем же, зачем и сеются все массовые истерии: стадом, пребывающим в паническом состоянии, легче управлять. Это называется психологическим террором: запугать стадо до полного послушания. Чтобы оно благотворило спасителя, который решит его проблему, пусть даже и самыми радикальными методами. Уже сегодня существенная часть взрослого населения не просто поддерживает жесткую цензуру в интернете, оно вообще не прочь его запретить. В атмосфере социально-экономической шаткости нашей страны, для власти интернет, как последний оплот свободы слова, в любой момент может стать настоящей угрозой (я просто напомню, что арабская весна по сути организовывалась через фейсбук). И тут довольно-таки широкиие слои населения готовы полностью подержать и цензуру, и все что угодно.
Вторая причина — людям, пребывающим в состоянии психологической истерии, не до политики. Какие там дворцы Медведева, когда твоему чаду угрожают зловещие кураторы смерти?

Вот и все. И под занавес могу сказать вот что: запомните этот пост. Рано или поздно эта истерия даст свои запретительные плоды. Иначе бы не имело никакого смысла выдумывать несуществующие группы смерти.

Некоторые статистические данные позаимствованы у Дмитрия Таевского.



http://hueviin1.livejournal.com/

[Marcello]

P.S.: И вот, буквально сейчас,еще одна статья оттуда же...:

Видимо, готовится очень серьезная запретительная мера

Видимо, готовится очень серьезная запретительная мера, коли истерия нагнетается такими воистину поражающими воображение темпами. Судите сами: день только начался, а какая масса небылиц и страшилок про группы смерти уже на него успела нахлынуть.


«Группы смерти» приказали вырезать родителей: в Москве мать подростка чудом выжила — сообщают нам все крупные СМИ от Life до Интерфакс. Страшилка начинается с того, как некая безымянная мать сообщила, что увидела переписку безымянного сына со зловещим, конечно же, безымянным куратором смерти. Безымянная мать обратилась в безымянный отдел полиции, который занялся проверкой безымянного происшествия. Новость, как обычно, не содержит не то чтобы ни одного факта, в ней даже нет ни одного намека на правдоподобность. В общем история, как очевидно, выдумана.

Число детских суицидов в России в 2016 году выросло почти на 60%. «Группы смерти» являются одной из основных причин роста количества детских самоубийств почти на 60% в 2016 году, заявила уполномоченный по правам ребенка в РФ Анна Кузнецова — сообщают, слившись в едином порыве экстаза, все те же крупнейшие СМИ. Не хочется огорчать Кузнецову, но в 2016 году отмечен самый низкий уровень подростковых самоубийств за последние полвека. Не хочется огорчать Кузнецову вдвойне, но в мире не существует ни одного эксперта, который бы говорил, что «группы смерти» являются одной из основных причин детских самоубийств сегодня. Ну, хотя это ж пропагандист детский православный уполномоченный по правам ребенка, ей виднее. Ей, видимо, лично бог свою божественную статистику нашептывает.

Двух хакасских подростков спасли от «групп смерти». По данным ведомства, 17-летний мальчик из Черногорска и 12-летняя жительница Абаза состояли в группа «Синий кит» и ежедневно выполняли задания неких кураторов. — Конечно же ни одного подтверждения того, что они состояли там и выполняли какие-то задания, не существет. Вернее, существует, но лишь в таинственных «данных ведомства»

Роскомнадзор указал на попытку «групп смерти» создать «эстетику самоубийств».

В Оренбурге полиция изымает жвачки, пропагандирующие участие детей в группах «смерти» в Интернете, - сообщает пресс-служба облпрокуратуры — это реальная шизофрения уже.

В Госдуме предложили ввести в программу начальных классов основы цифровой безопасности, чтобы рассказывать об опасности Групп Смерти — конечно, не про улучшение же уровня жизни им рассказывать, который единственный и может снизить количество суицидов.

После самоубийства 19-летнего студента в костромском госуниверситете КГУ собрали студентов на беседу. Массовым самоубийсвам способствуют «группы смерти» в соцсетях, сообщает «Новая газета» — теперь, я думаю, понятнее, почему «оппозиционную» «Новую Газету» и «Эхо Москвы» до сих пор не закрыли? «40 на 60», вспомни об этом, когда захочешь снова назвать Эхо и Новую независимыми и оппозиционными!

Москвичка узнала в «группе смерти», что сын хочет её убить — теперь ополоумевшие мамаши будут бояться не только за детей, но и за себя. Истерия выходит на новый уровень.

В Екатеринбурге ищут «книги смерти» — когда групп смерти уже мало. Как бы передоз не случился.

СК Белоруссии попросил РФ установить, кто склоняет детей в соцсетях к суициду — ну, дурак дурака поймет завсегда. Так что не удивлен.

Челябинский подросток, погибший в выходные, мог играть в «Синего кита» — жил был подросток. Внезапно умер. Так бывает. Конечно же, «он мог играть в Синего Кита». А мог и не играть. А мог играть в «Танки». Какая нахуй разница? Главное — истерия!

Ирина Яровая занялась проблемами интернет-зависимых детей — да кто бы сомневался. Если эта сучка занялась проблемами, значит, интернету скоро пиздец.

Глава Ставрополья Владимир Владимиров провёл заседание антитеррористической комиссии. Губернатор охарактеризовал недавно возникнувшую проблему «групп смерти» в социальных сетях как проявление экстремизма.

День только начался, а россияне уже посходили с ума. Это только заметки за полдня и только из крупных СМИ, не говоря о региональных — туда даже страшно заглядывать. Трудно таки жить России, находясь под бесконечными атаками психического террора, целенаправленно проводимого нашим государством со всем понятными целями.

Это некое легкое дополнение к основной статье: Масштабный срыв покровов с «Групп Смерти», которую, если вы еще не читали, то обязательно ознакомьтесь.



http://hueviin1.livejournal.com/

[Marcello]

vBulletin [media]

http://echo.msk.ru/programs/personal...-echo/#mmvideo

Особое мнение.Валерий Соловей.

Хорошее интервью!

[Marcello]

vBulletin [media]

https://youtu.be/fW0TunVx6sE

Невзоровские среды (22.03.17)

[Marcello]

«Доктрина Сечина»

Взлет и падение государственно-олигархического капитализма в России

Владимир Пастухов
доктор политических наук, St.Antony College, Oxford


Крот русской истории чрезвычайно трудолюбив, но, так как он роет вслепую, пути русской истории оказываются неисповедимы...

Режим, созданный исключительно с охранительными целями и поставивший перед собой задачу заморозить русское общество на десятки лет вперед, сам того не желая, производит глубочайшую революционную вспашку этого общества, приближая свой неминуемый финал. Русское общество вошло в эпоху Путина одним, а выйдет из нее совершенно другим. И все это не вследствие «подрывной» работы вражеских сил, а благодаря действию объективных законов истории, суровость которых в России, в отличие от законов юридических, не может быть смягчена их неисполнением. Бог посылает исцеление до хворобы, сразу закладывая в конструкцию очередного «русского мира» механизм его самоликвидации.

Неототалитарный уклад современной России, вдохновляющий одних и пугающий других своей неуязвимостью, на самом деле внутренне нестабилен. Это «политический изотоп» с довольно коротким (по историческим меркам) периодом полураспада. Являясь высшей и последней стадией развития посткоммунистического олигархического капитализма, он должен в завершающей фазе своей эволюции разлагаться естественным путем на два составных элемента: государственный капитализм и полицейское государство. Из этого материала в отдаленном будущем сформируется экономическая и политическая платформа для какой-нибудь новой «революции сверху», которая, наконец, капитализирует во что-то существенное все те качественные перемены, которые произошли в российском обществе после распада СССР.

Русский политический цикл ― реформаторство, государственный террор и полицейское государство

В праве важную роль играет категория «подразумеваемое значение» ― нечто не произнесенное, но имевшееся в виду. В истории не менее важную роль играет «подразумеваемая цель» ― некая идеальная, но на деле недостижимая точка, в которую общество стремится вернуться «по умолчанию» после каждого отклонения от заданной исторической траектории. В течение последних ста лет такой «подразумеваемой целью» для русской истории является вовсе не движение вперед к либеральной демократии, как полагает прогрессивная общественность, а возвращение назад к полицейскому государству.

Политический цикл в России состоит из трех основных фаз: стремительного взлета, резкого падения и долгого плавного набора высоты, чтобы совершить новый взлет, но уже с другой исторической «отметки». Обычно сначала следует мощный реформаторский рывок в сторону «Европы» (русская мечта), потом такой же сильный «отскок» назад в традиционализм (русский страх) и, наконец, мучительные попытки «вылепить» из этого гибрида модерна с архаикой «регулярное» бюрократическое государство (русское счастье). В конце последней фазы режим, как правило, впадает в «декаданс», подготовляя смену эпох. Сегодня Россия находится внутри «посткоммунистического» цикла на этапе перехода в завершающую фазу ― формирования полицейского государства.

Третьей фазе в этом цикле, как правило, уделяется мало внимания. Однако я бы не стал высокомерно-пренебрежительно к ней относиться, как к какой-то промежуточной цели. Полицейское государство ― это пока лучшее, что было в истории российской государственности, потому что настоящей демократии, тем более либеральной, в ней не было никогда. Хотя полицейское государство и враждебно духу либерализма, но, в отличие от обычной русской деспотии (самодержавной, коммунистической или посткоммунистической), в нем действуют хотя бы неправовые законы. Оно является важной транзитной «орбитальной станцией» для будущих полетов в далекий «либеральный космос».

Дважды за столетие русское общество пыталось обмануть свою историю и прыгнуть через несколько исторических ступенек вверх, сразу в либеральную демократию. Дважды после этого оно срывалось вниз и оказывалось в каменном мешке: сначала в «тоталитарном» при Сталине, а потом в «неототалитарном» ― современном. Советской России потребовалось чуть больше тридцати лет (если считать с 1953 года), чтобы превратить себя из «чрезвычайного» в более-менее «регулярное» государство. Но затем случилась перестройка, завершившаяся падением в ту же большевистскую яму, но с меньшей высоты. Теперь посткоммунистической России предстоит ощупью подниматься с этого «дна» ― сначала до отметки «полицейское государство» и лишь потом куда-нибудь выше. Подъем этот будет достаточно долгим и, скорее всего, составит политическое содержание всего ближайшего этапа русской истории.

Что же будет подъемной силой: непримиримая оппозиция, «либеральные» агенты в правительстве, массовые социальные протесты, интриги иностранных разведок? Отнюдь, это сделает сама власть собственными руками, развиваясь в соответствии со своей логикой. В России созрел новый «фазовый переход» внутри посткоммунистического цикла ― от «контрреволюционности» к «регулярности». Он обусловлен эволюцией олигархического капитализма, родившегося из варварской приватизации девяностых и полностью переродившегося по ходу не менее варварской национализации нулевых.

Развитие олигархического капитализма в России: между «черной приватизацией» и «серой национализацией»

Четверть века посткоммунистической российской истории протекли в узком коридоре возможностей, заданном «черной приватизацией» и «серой национализацией».

О том, что история посткоммунистической России развивалась под несчастливой звездой стихийной приватизации, которая наложила негативный отпечаток практически на все стороны экономического, социального и политического развития страны, мне приходилось писать не раз, в том числе и на страницах «Новой газеты». В целом о порочности не столько идеи приватизации, сколько ее конкретного сценария, при котором она в значительной мере свелась к «самозахвату» государственной собственности представителями бывшей советской номенклатуры в союзе с криминалитетом, сказано очень много. Но негативные последствия «черной приватизации» не идут ни в какое сравнение с катастрофическими последствиями реализованного в России десять лет спустя проекта «серой национализации».

Олигархический капитализм в России никто не планировал, он возник на рубеже 80-х и 90-х годов прошлого столетия «естественным путем», не столько благодаря действию власти, сколько благодаря ее бездействию. Дело не в том, что государство навязало обществу приватизацию, а в том, что оно фактически самоустранилось от контроля над ней, положившись на «рыночную стихию». При полном отсутствии даже намека на гражданское общество в посткоммунистической России «свободная приватизация» открыла путь для насильственного захвата и перераспределения ставшего бесхозным «наследства» представителями бывшей советской номенклатуры в союзе с криминалитетом.

Удивительно не то, что стихийная приватизация привела к беспрецедентной концентрации богатства на одном общественном полюсе и обнищанию ― на другом, а то, как молниеносно это все произошло, ― весь процесс размежевания фактически уместился в «пятилетку» между 1989 (фактическая приватизация началась задолго до того, как о ней было публично объявлено) и 1994 годами. Во второе президентство Бориса Ельцина Россия вошла уже состоявшейся олигархической «псевдоконституционной монархией», в которой экономическая и политическая жизнь страны контролировалась очень узким кругом лиц.

Олигархический капитализм оказался экономически крайне неэффективен и поэтому нестабилен. Триггером его первого системного кризиса стало неудачное сочетание внутренних и внешних факторов ― поражение федерального центра в войне на Кавказе и резкое падение мировых цен на энергоносители, приведшее к дефолту. Кризис выявил полную дисфункциональность ельцинского псевдодемократического государства и привел к тому, что в 1998 году в России сложился пазл революционной ситуации.

Знаменитая операция «преемник», несмотря на свой «мирный» характер и формальную легитимность, была классическим «дворцовым переворотом», устроенным олигархами в их же собственных интересах. Ельцин никогда не отказался бы от власти, несмотря ни на какие проблемы со здоровьем, если бы не угроза революции. Олигархи никогда бы не осмелились на контролируемую смену режима, если бы не угроза его неконтролируемого падения.

Теоретически из революционной ситуации, сложившейся на рубеже веков, у России было два выхода ― через устранение олигархического капитализма и через его оптимизацию. Но практически выбирать было не из чего, потому что после трех государственных переворотов ― 1993, 1996 и 1999 годов власть в стране полностью контролировалась олигархами. У Путина, ставшего президентом России благодаря «олигархическому консенсусу», не было другого пути, как искать выход из кризиса исключительно через оптимизацию олигархического режима, а не через его демонтаж.

И система была преобразована из олигархической в государственно-олигархическую, в которой бюрократия (номенклатура) становится равноправным участником олигархического правления. Влияние старого посткоммунистического «боярства» ослабло, а влияние нового посткоммунистического «дворянства» выросло. Реорганизация была произведена в интересах олигархии как класса, но в ущерб эгоистичным интересам отдельных олигархов. Некоторые из них реально существенно пострадали, но олигархия в целом только выиграла от этих преобразований.

Справедливости ради надо сказать, что выиграли от путинских нововведений не только олигархи, но и все общество, причем как экономически, так и политически. Оптимизация привела к временной стабилизации, непосредственная угроза государственной дезинтеграции была предотвращена, а общий уровень жизни существенно возрос. Память об этих достижениях до сих пор является главным политическим капиталом и самой надежной подушкой политической безопасности режима. Все, однако, имеет свою цену.

Государственно-олигархический капитализм ― от олигархии к фаворитизму

Сегодня мало кто помнит о том, что Владимир Путин, как и многие русские «самодержцы», начинал свою миссию в традиционной либерально-реформаторской парадигме ― в смысле хотел «углубить и улучшить» рыночные реформы и демократию. Но дело быстро не заладилось, в том числе, но не только, из-за своеволия тех самых олигархов, которые вдохнули жизнь в его президентство. Тогда и был явлен России альтернативный сценарий, предполагавший «усмирение олигархов» и подчинение их «власти государя», известный как «доктрина Сечина», по имени его главного архитектора и вдохновителя.

На подготовку «серой национализации» ушло приблизительно столько же времени, сколько на «черную приватизацию». Разгонный этап уложился в исторический зазор между первым и вторым делами ЮКОСа ― первым приговором Ходорковскому был дан старт, вторым ― подвели черту. В 2003 году олигархи уже практически лишились политического влияния, но еще оставались серьезной экономической силой. После 2010 года они в значительной мере утратили и свое экономическое влияние.

Катализатором «серой национализации» в значительной степени стал экономический кризис 2008―2009 годов, заставивший Кремль перейти в режим «ручного управления» экономикой. Нормальной практикой стало «согласование» олигархами основных экономических решений с властями. С этого времени в России нельзя ничем существенным владеть, пользоваться и распоряжаться без разрешения правительства. К тем, кто не усвоил этого правила, почти открыто стали применяться уголовные репрессии.

Пример Ходорковского оказался настолько показательно-убедительным, что никто больше не пытался сопротивляться. Многократно перекредитованные в госбанках, обессилевшие «олигархические империи» стали стремительно сращиваться с государством, а их владельцы ― превращаться в «доверительных управляющих» и «рантье». Государство наделило «спецслужбы» функцией «регулятора рынка» и с помощью полностью управляемого уголовного правосудия стало активно перераспределять активы.

В соответствии с «доктриной Сечина», фискальный и следственный аппараты стали рассматриваться как мощный рычаг давления на предпринимателей. Уголовные дела превратились в эффективный инструмент разрешения корпоративных споров в пользу контролируемых властью хозяйственных субъектов. Спецслужбы, в свою очередь, решая поставленные перед ними задачи, начали активно привлекать к работе криминальные структуры. Криминальные «генералы», таким образом, окончательно легализовались и стали частью российского номенклатурно-олигархического истеблишмента.

Но, решая одну проблему, власть породила другую, еще более серьезную. Свято место пусто не бывает, и на место старых, порожденных несправедливой приватизацией олигархов пришли новые, возникшие из еще более несправедливой национализации. В первой четверти XXI века в Россию вернулся «фаворитизм» ― позорное явление, изжитое в России, по авторитетному мнению Ричарда Пайпса, еще в середине XIX века Николаем I. На волне стремительного огосударствления экономики в России возникла «каста неприкасаемых» ― группа тесно связанных с бизнесом чиновников, поставивших себя вне закона (точнее ― «над законом»). Символом этого перерождения стало дело Магнитского, продемонстрировавшее полную беззащитность как общества, так и самого государства перед новыми «фаворитами». Дело ЮКОСа и дело Магнитского являются двумя самыми толстыми томами в «Большой рейдерской энциклопедии» Российской Федерации.

Военно-олигархический капитализм ― контрреволюция пожирает своих бенефициаров

Когда последствия грабительской приватизации преодолеваются путем еще более грабительской национализации, результатом может быть только возвращение к истокам ― то есть к той самой революционной ситуации, страх перед которой породил этот режим. Нет ничего неожиданного в том, что следствием «серой национализации» стала тотальная, возведенная в ранг государственной политики коррупция. Это не сбой системы, не случайность, а запрограммированный результат, та «разумная цена», которую приходится платить за контроль государства над олигархией. Триггером новой революционной ситуации стали парламентские и президентские выборы 2011―2012 годов, но ее действительные причины никак не связаны с выборами.

Истоки городских протестов («болотного движения») в России в 2011―2012 годах и второй «оранжевой революции» (Майдана) на Украине в 2013―2014 годах внешне одни и те же ― острая реакция общества на коррупционно-криминальное перерождение власти. Однако итоги выступлений оказались совершенно разными: если на Украине произошла «революция снизу», то в России ― «контрреволюция сверху». Потенциал украинской революции оказался существенно переоценен, в то время как преобразовательная энергия «русской контрреволюции» оказалась сильно недооценена.

Случившийся в России в 2014―2015 годах политический и конституционный переворот не осмыслен как контрреволюция, которая меняет жизнь общества в не меньшей степени, чем революция. Контрреволюция ― это и есть революция, но достигающая своих целей окольным путем, двигаясь к «звездам» сквозь «тернии». Она обеспечивает сохранение режима, но при этом незаметно меняет его природу. С высоты сегодняшнего дня можно сказать, что режим в «контрреволюционной» России поменялся гораздо сильнее, чем на «революционной» Украине.

Дело в том, что контрреволюция достигает своих конечных целей в два этапа. На первом этапе она осуществляет мобилизацию общества с целью подавления революции, а на втором без особого шума реализует значительную часть задач несостоявшейся революции. В этом нет ничего специфически русского, так устроена любая настоящая реакция. А поскольку непосредственными задачами протестного движения были борьба с тотальной коррупцией и произволом «государственных олигархов», то именно эти цели со временем стали по умолчанию частью «реакционной» повестки дня.

Главной новостью «русской весны» является вовсе не возвращение Крыма ― это только острая приправа к блюду. Основное блюдо ― перемена в отношениях между властью и элитами. В 2014 году ради спасения режима русская власть вышла из «партнерства» с «номенклатурной олигархией» и поставила себя над ней, фактически введя в стране бессрочное чрезвычайное положение. Несмотря на все «либеральные» декорации, которые с тех пор время от времени заносят на сцену (вроде освобождения Ильдара Дадина), Россия теперь находится в перманентном мобилизационном состоянии (фактически в состоянии войны).

Государственно-олигархический капитализм переродился в военно-олигархический. Финальное и особо изощренное выламывание рук посткоммунистическим олигархам как первого, так и второго призыва происходит под звуки «Прощания славянки». Россия вышла из несостоявшейся революции в наглухо застегнутом армейском френче. Такой режим жизнеспособен ровно до тех пор, пока действует страх, поэтому террор стал постоянным и необходимым атрибутом системы.

Если в России и есть сегодня что-то по-настоящему гибридное, то это «37-й год». Особенность момента состоит в том, что сегодня машина террора, как и 80 лет назад, начала работать автоматически. Она обрушивает шквал репрессий на общество, не нуждаясь больше в наводчике. Снаряды ложатся в непредсказуемо случайном порядке, в том числе не только на головы политических оппонентов, но и на головы олигархов и чиновников, силовиков и решал, то есть тех, кто является плотью от плоти системы. Никто больше не может чувствовать себя в безопасности только потому, что он находился когда-то в «зоне дружбы» с Владимиром Путиным. Дело Улюкаева стало символом новых правил игры ― если за кем-то еще не пришли, то только потому, что его очередь еще не наступила.

Вертикаль власти больше не пронзает общество как шампур в шашлыке, а торчит над этим обществом как памятник Петру I на Стрелке Москвы-реки. В этой системе нет господ, здесь все рабы на одной галере, все равны в бесправии, но не все еще это осознали. Если революции пожирают своих детей, то контрреволюции пожирают своих бенефициаров. У военно-олигархического капитализма нет иных бенефициаров, кроме обезличенной «системы», которая работает исключительно на свое самосохранение. Пока это лишь тенденция, но «процесс пошел», и траектория понятна.

Полицейское государство и олигархия: Игорь Сечин как зеркало русской контрреволюции

«Доктрина Сечина» исчерпала себя в момент своего триумфа. Оптимизация олигархического капитализма, составлявшая смысл всей эпохи Путина, помимо воли ее архитекторов переросла в его демонтаж. За очень короткий по историческим меркам срок Россия прошла путь от просто олигархического капитализма к государственно-олигархическому и, наконец, к военно-олигархическому. Теперь в повестке дня у нее ― просто государственный капитализм, при котором и олигархи, и фавориты будут такими же, как и все, запуганными обывателями, лишенными политических и даже экономических прав, но которым власть разрешила (пока еще) быть богатыми.

Политической надстройкой над государственным капитализмом является полицейское государство ― регулярное, универсальное, но не свободное. Это государство враждебно олигархам и фаворитам, как и любым другим «нерегулярным» силам. Поэтому архитекторам «государственно-олигархического капитализма» придется определиться, что они больше любят: себя в «системе» или «систему» в себе. Стройка завершена, режиму больше не нужны «инженеры человеческих душ», остались вакансии только для «чернорабочих», готовых заниматься «сервисным обслуживанием» режима. Либо олигархи и фавориты станут винтиками созданной ими машины, либо эта машина их переедет. Или Сечин должен стать Сердюковым, или он рано или поздно повторит судьбу Сердюкова. Так или иначе, но последняя фаза развития государственно-олигархического капитализма обещает быть очень бурной.

Все действительное в русской истории если не разумно, то хотя бы логично. Сначала в ходе перестройки активное меньшинство навязало архаичному советскому большинству правила игры, которые общество не готово было усвоить в силу имевшихся культурных ограничений. Затем, отказавшееся от старых правил, но неспособное жить по новым, общество впало в смуту. Для того чтобы подавить смуту, уже другому, не менее активному меньшинству пришлось положить общество под тоталитарный пресс (не такой мощный, как 80 лет назад, но идентичный по конструкции). Общество, следуя инстинкту самосохранения, легло под этот пресс практически без сопротивления и начало под ним «преть», незаметно для самого себя превращаясь в очень полезные социальные удобрения. Все это создает хорошую почву для превращения деспотического государства в полицейское, а уже полицейское государство, в свою очередь, имеет неплохие шансы для дальнейшей эволюции в нечто более свободное, с помощью очередной русской «перестройки» ― революции сверху. Не очень романтично, очень нескоро, но смотрится как наиболее вероятный сценарий, при условии, если «нормальный» ход русской истории не будет прерван большой войной или серией глобальных катастроф (природных или техногенных).

Третья «перестройка», отдаленная неизбежность которой вызывает мало сомнений, обещает быть более успешной, чем две предыдущие, именно благодаря тому, что историческая почва для нее гораздо лучше подготовлена. Конечно, никто не знает, сколько времени нужно для полной «рекультивации» земель. Библейские сюжеты подсказывают, что не меньше сорока лет. Если считать от начала первой «перестройки», то выходит приблизительно 2025 год. К этому времени у «пресса» как раз истекут все «гарантированные сроки»...




https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/03/22/71873

[Marcello]

Кругом митинги....в Москве...,др.городах...С этим режимом пора заканчивать...Его время истечет в любом случае,если не сейчас,то несколько позже...Он обречен...ВВП,ВВП....

[Marcello]

С ОБРАТНОЙ ТОЧКИ

Дмитрий быков


Ты ходишь там, где это не положено!

Ты в воскресенье вышел на Тверскую!



Постыло жить, а умирать не хочется.

Дурные лица, да — а все же лица.

Смерть — самое большое одиночество,

В которое мы можем провалиться.



Она — альтернатива эмиграциям,

Она авторитарней государства.

Жаль мертвецов — уже не отругаться им,

Не извиниться и не оправдаться.



Живой хотя и косится опасливо,

Но видит лужи, лютики, листочки.

Коль вы хотите жить легко и счастливо —

Учитесь видеть мир с обратной точки.



Смотрите так — и мир предстанет глянцево.

Так мыслил Цунэтомо*, сверхмужчина.

Так Габрилович выучил Рязанцеву**,

Она ж меня однажды научила.



Представь себя покойником, покойником,

Чтоб душу воспитать в себе мужскую!

Представь, что ты покойник — и окольненько,

Тихонечко выходишь на Тверскую.



Ты одинок, как могут быть покойники,

Страшней, чем диссиденты при режиме.

Вокруг витрины, стены, подоконники,

И множество людей, и все чужие.



Бессильны Гиппократы-Парацельсии:

Ты чужд всему, и город безразличен…

И вдруг бегут навстречу полицейские —

С наручниками, с парой зуботычин!



Они глядят угрюмо и встревоженно,

И сам я так гляжу, когда тоскую.

Ты ходишь там, где это не положено!

Ты в воскресенье вышел на Тверскую!



И ты на них глядишь, светлея мордою:

На бляхи их блестящие, на груди…

Какое счастье все-таки для мертвого,

Когда к нему спешат живые люди!



Они тебя ведут куда-то под руки

По самой главной улице столицы,

Ведут туда, где старики и отроки,

И что всего милей — отроковицы!



Мы здесь, в России, опытом научены,

Мы считываем памятные знаки:

Чем умиранье — лучше уж наручники!

И чем в гробу — уж лучше в вагонзаке.



Ведь в нем тепло. Снаружи светит солнышко.

Над городом струится свет вечерний.

И наплевать, что наседают сволочи:

Уж лучше эти сволочи, чем черви!



Не станем поносить родного Мордора.

Я к одному призвать тебя рискую:

Смотри с обратной точки.

С точки мертвого.

И выходи счастливый на Тверскую.




https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/03/25/71906

[Marcello]

«Репрессий не боюсь, все и так хуже некуда». Школьники и студенты о протестных митингах

Протест помолодел. Это видно по фото с митингов против коррупции: по всей стране омоновцы бросали в автозаки совсем уж юных митингующих. Впервые с 2007 года на протестную риторику массово откликнулись школьники и студенты. Они рассказали «Снобу», зачем вышли на улицы, чего боятся и о чем мечтают




Елизавета, 17 лет, Москва:

В Москве полиция рандомно выбирала людей и затаскивала их в машины, хотя люди вели себя мирно, не было никакой жести. У нас в стране, наверное, такой жесткий тоталитаризм. Люди реально не творили какой-то беспредел, полиция просто забирала ребят с уточками.

Было огромное количество школьников 15-16 лет. Я не понимала, зачем они пришли. Было ощущение, что ради хайпа. Но были там и люди, у которых в глазах было отчаяние, желание что-то изменить.

Я — мелкая сошка, как и все эти ребята, но это лучше, чем сидеть сложа руки. Мне 17 лет, я еще зародыш социума. Но я могу высказывать свое мнение, пусть его даже потом и опровергнут. Это все равно какой-то опыт.

Большинство моих друзей аполитичны или они мамкины политики. Услышали что-нибудь — и сразу же мемчики с Навальным постят, сразу же приняли его позицию. У них нет осознанной политической позиции.
-------------------------------------------------------------------------------------------------

У нас народ такой: школьники воруют карандаши, менеджеры — деньги, даже в Следственном комитете есть коррупция

-----------------------------------------------------------------------------------------------------

F

А я скорее наблюдатель. Мне просто было интересно, как пройдет митинг. Но я не следую за конкретным лицом — Навальным или еще кем-то, — я следую за собственными интересами. В России народ привык замалчивать проблемы и собственное негодование. Единственное место, где можно дискутировать — кухня. Поднять проблему на всеобщее обозрение — это круто, особенно с учетом того, сколько людей собралось. А проблема глубокая. У нас народ такой: школьники воруют карандаши, менеджеры — деньги, даже в Следственном комитете есть коррупция.

Думаю, что пойду на президентские выборы. Мне как раз исполнится 18. Конечно, у меня есть понимание, что мой голос ничего особо не значит. Но я хотя бы буду знать, что я проголосовала. Хоть что-то, но надо предпринимать. Необходима смена власти, чтобы менее отмороженный человек сменил более отмороженного.

Навальный — не Навальный, я пока не знаю. Было много оппозиционеров подобно Навальному. Многие сторонники теории заговора говорят, что он — проект Путина, что все не по-настоящему. Навальный мне симпатичен, но я человек с критическим мышлением и считаю его слишком молодым.

-----------------------------------------------------------------------

Я просто офигел от того, что в Москве людей задерживают за просто так, за гимн, за плакаты

-------------------------------------------------------------------------

Петр, 17 лет, Мурманск:

Я пошел на митинг, потому что полностью разочарован в российской власти. Меня огорчает то, что власть имущие воруют и даже не скрывают это. Я вышел не только против Медведева, ведь не один он ворует. Это происходит на всех уровнях власти. Так что для меня коррупционер — не один человек, их целая партия — «Единая Россия». Ожидания от митинга не оправдались, ведь не был получен ответ от власти — никакой реакции, кроме задержаний. Я просто офигел от того, что в Москве людей задерживают за просто так, за гимн, за плакаты. Но радует, что народ приходит в себя и начинает понимать всю абсурдность российской действительности. На улицу вышли разные люди: и школьники, и студенты, и даже пенсионеры. Все недовольны происходящим.

Очень не понравилось, как все это замалчивали федеральные СМИ: они пытались сделать вид, как будто массовых протестов не было.
Если говорить о Навальном, то я готов стать волонтером его штаба, участвовать в митингах и отдать за него голос на выборах. Навальный открытый и решительный человек. Он умеет отстаивать свою позицию. Хотя, при его достоинствах, у него есть и недостаток — непроработанный план действий.

-----------------------------------------------------------------------

Я пришел на митинг, потому что я против коррупции в нашей стране и мне жалко людей в регионах, у которых зарплаты по 12–15 тысяч рублей

---------------------------------------------------------------------

Даниил, 17 лет, Москва:

Я пришел на митинг, потому что я против коррупции в нашей стране и мне жалко людей в регионах, у которых зарплаты по 12–15 тысяч рублей. В Москве еще более-менее, а в регионах вообще ужас.

Полиция забирала людей, не разбираясь. У меня был маленький российский флажок, я его поднял и помахал, меня увидели и забрали. По дороге я флажок уронил, по нему потоптались. Люди, мне кажется, должны были сцепиться друг с другом и не отдавать полиции никого. Но народ забирали, и никто ничего не делал. Меня посадили в автозак, через два часа привезли в участок, а отпустили часа через четыре, после того как я написал объяснительную.

Мама хорошо отнеслась к этому, потому что она против коррупции. Я на митинг пошел не за тем, чтобы поддержать Навального в выдвижении в президенты, а просто ради того, чтобы коррупции в стране не было.

Я особо за оппозицией не слежу. Про Навального узнал года три назад: мне отец показал его выступление перед выборами мэра Москвы. Думаю, на президентских выборах я буду голосовать за Навального.

Мы неудачно вышли из толпы,

----------------------------------------------------------------------------

Мы неудачно вышли из толпы, попались полицейским на глаза, и нас повязали

-----------------------------------------------------------------------------

Никита, 15 лет, Чебоксары:

На митинг со мной пошли друзья, всем по 15 лет. Решили не брать с собой плакаты, потому что в таком случае повышается риск задержания. Но нас все равно задержали. Наверное, полиции просто нужно было выполнить свой план. Мы неудачно вышли из толпы, попались полицейским на глаза, и нас повязали.

Нас попросили предъявить паспорта, что мы и сделали. Потом мы спросили, за что нас задержали. Майор Алексеев сначала сдержанно отвечал: «Звоните родителям». А потом сказал, что мы похожи на подозреваемых, которые совершили какое-то преступление неделю назад. Мы спросили, что за преступление, пытались вывести его на чистую воду — ведь было очевидно, что он придумал это минуту назад. Но он решил отмолчаться. Потом, в отделении, в протоколе написали три слова: «Нахождение на митинге». Вот за что нас взяли. Продержали нас больше часа, пока не приехали родители. Пока никаких новостей по делу нет.

Мне было интересно оказаться задержанным. Это был мой первый митинг и первое задержание. Мои родители не очень поддерживают Навального. Маме я даже не сказал про то, что был на митинге. Из отделения меня забирал папа, который, впрочем, тоже не считает Навального правым. Мой отец говорит, что Навальный просто рвется к власти. Но я поддерживаю Навального, потому что мне нравятся его идеи. Я бы проголосовал за него в следующем году, если бы у меня было право голоса. А последствий я не боюсь. Ну, может, в школе с нами поговорят, потому что у нас директор — депутат «Единой России».

------------------------------------------------------------------------------------------

На митинге я был с плакатом: «Продай дачу — построй дорогу». У нас в городе просто ужасающая ситуация с дорогами

-------------------------------------------------------------------------------------------

Никита, 17 лет, Канаш:

Меня пугали проблемами в университете, говорили, что я не поступлю. Пугали полицией. Но я не боюсь, что что-то пойдет плохо. Мы же вышли на мирный протест, все было законно.

Многие знакомые спрашивают: зачем ты туда ходил, что ты этим изменишь? Но я просто должен был выразить свою гражданскую позицию. Я шел на митинг, чтобы проявить свое неравнодушие к происходящему в стране, чтобы увидеть своих единомышленников. Нас пришло около 1000 человек.

На митинге я был с плакатом: «Продай дачу — построй дорогу». У нас в городе просто ужасающая ситуация с дорогами. Это мой первый митинг, мне все понравилось, я увидел, что таких же, как я, недовольных — много. Вывела из себя клоунада мэрии с «Молодой гвардией», которая пыталась сорвать нам мероприятие: пытались забрать наши плакаты, уговаривали нас уйти с митинга, но мы только посмеивались.

Навальный — не главное лицо протеста, но он его символ. И я верю в него, несмотря на то, что большинство моих знакомых меня не поддерживают. Я отрицательно отношусь к дискриминации Навального со стороны властей. Я считаю, что все уголовные дела, которые на него были заведены — сфабрикованы. И на президентских выборах в следующем году я планирую голосовать за Навального.

----------------------------------------------------------------------------------

Я ждал шествия по улицам, больше шума. Его отсутствие меня разочаровало

---------------------------------------------------------------------------------

Ильяс, 21 год, Уфа:

Мне сложно сказать, боюсь ли я репрессий, потому что я не ощущал их на себе. Но думаю, что, скорее всего, мне они не страшны.

Я пошел на митинг за тем же, зачем и другие: требовать отставки премьер-министра. Митинг прошел в сквере, где мало прохожих. Я ждал шествия по улицам, больше шума. Его отсутствие меня разочаровало.

Моя мать тоже хотела участвовать в митинге, но не получилось. Половина друзей — редкостные идиоты, которые просто посмеялись над протестом. Другой половине — плевать.

Главная фигура протеста для меня, конечно же, Навальный. Это ведь он поднял весь шум. Я поддерживаю Навального. Как минимум, я отдам ему голос на президентских выборах в 2018 году.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------

Сейчас мы должны включать мозги и думать над тем, что пишут в СМИ, изучать разные источники

-------------------------------------------------------------------------------------------

Анастасия, 19 лет, Киров:

Я студентка педагогического факультета На митинги я хожу относительно часто. На этом митинге я увидела много людей, которые беспокоятся о своем будущем, а также пришедших потому, что настоящее их угнетает. Родители поддерживают меня и сами начали критично смотреть на вещи, стали менее однобокими, как бы это грубо не звучало.

Но победа не настанет одномоментно после одного митинга. Если знать культурно-историческую теорию, если знать принципы, по которым развивается общество — мы увидим постепенную победу развития над деградацией. Сейчас мы должны включать мозги и думать над тем, что пишут в СМИ, изучать разные источники, понимать предпосылки происходящего и, разумеется, изучать законы и права, и бороться — не в одиночку

Мне грустно от понимания того, что есть «ватники», которые слепо идут на поводу угнетателей. Путина на его место поставил не народ, а тот, кто был при развале страны, которой уже нет, и на костях которой каждое 9 мая народ пляшет. Да, мы не в 90-х, но сейчас не намного лучше. Я живу в такой дыре, что может и в 90-е было лучше. Ватники с этим свыклись, но скоро будет нестерпимо.

Иван, 22 года, Качканар:

Я живу в маленьком городе и профессионально занимаюсь рекламной и стоковой фотографией. Параллельно учусь на факультете земельно-имущественных отношений.

Я пошел на митинг, потому что это самое большее, что я могу сделать для своей страны. Утром 26 числа я знал, что никто не пойдет и я буду стоять там один.

Вопреки всем ожиданиям человек тридцать все-таки пришло, и для Качканара это даже много! Поэтому все мои надежды оправдались сполна.

Несмотря на свой небольшой возраст, я уже имею опыт соприкосновения с коррупцией. Идеи Навального, может быть, несовершенны, но других оппозиционных идей просто не существует. Поэтому люди и объединились вокруг этого.

----------------------------------------------------------------------------------

Государства — это пережиток прошлого. Не за горами объединение людей в новой форме по всей планете

------------------------------------------------------------------------------

Я стараюсь быть осмотрительным и не поддаваться влиянию одних источников. Когда-то я верил Путину, но при этом я смотрел «Дождь» и каналы оппозиции. Теперь я склонен к оппозиции, но все равно смотрю официальные СМИ. Также изучаю точки зрения многих людей, и пытаюсь их сопоставить.

Я хочу жить в самом перспективном государстве, я считаю, что мы лучшая нация, просто что-то пошло не так. Думаю, именно в нашей стране люди определят будущее всего человечества. Мы создадим новый порядок, новый взгляд на жизнь людей в целом и новые технологии, если избавимся от того, что нас сдерживает. Я согласен с Навальным, что коррупция — это большая часть наших проблем, однако не единственная.

Путин плохой, потому что он не отвечает запросам современного общества. Вообще все правители — плохи. Государства — это пережиток прошлого. Не за горами объединение людей в новой форме по всей планете. Это будет не государство, а нечто иное с новыми идеями управления и организации безопасности. Это следующий этап эволюции человечества. Этому я готов посвятить свою жизнь, даже если плод моих трудов окажется маленьким зернышком.




https://snob.ru/selected/entry/12233...ontent=article

[Marcello]

В тихой гавани черти водятся

О биофизике социальных взрывов вообще и в частности


Вчерашние выступления удивили многих, включая самих участников и организаторов. Мало кто ожидал подобного эффекта, тем более от «несанкционированных» акций с риском, что свинтят. Если бы такого выхода ждали, людей было бы больше. Это так, на будущее. А пока не мешает «протереть очки» и поправить оптику. Все может оказаться куда менее неожиданным и более симптоматичным. Сейчас держатели политического капитала спешно пересчитывают «наличность», но по какому курсу? Под угрозой даже сравнительно резервные валюты: несколько партийных рейтингов и авторитетов в один день слетели в «мусор». Государственная машина перед выбором: что-то менять, если не курс, то траекторию — либо давить.

Физика нетвердого тела

В политике экономические концепты легко мешаются с физическими и медицинскими. Волатильность резонирует с турбулентностью, и получается «флаттер» — самовозбуждение автоколебаний летательного аппарата с летальным исходом. Все это не шутки, если помнить, как слетают вожди и пикируют империи, и что такое риски с неприемлемым ущербом — для власти и страны.

После свёртывания выступлений 2010—2011 годов был обвал радостных констатаций: протест технично сломлен, оппозиция деморализована и пищит из-под ковра, власть открывает все новые ресурсы мобилизации своих, нагнетания лояльности и поддержки. Где-то я уже слышал это: «Кири-ку-ку! Царствуй, лёжа на боку!» Орнитологи не летают, явление флаттера им неизвестно. Петухам-флюгерам тем более.

Обычная причина флаттерного разрушения — несовпадение центра жёсткости с центром давления. В политике то же: конструкцию ужесточают с огромным ненужным запасом, но меняется точка давления, и нерушимая сборка течет.

Политическая новость в том, что сейчас на улицы вышло Другое — отчасти и по составу, и по смыслу, по точкам и векторам давления, особенно в потенциале. Возрастную демографию улицы считали «на глаз», но ясно, что это уже во многом другие люди.

Главные мотивы были скрыты за темой коррупции, но о наметившемся более общем переломе говорит уже само молчание ветеранов. Явлинский ещё не изобрёл формата встраивания, революционэр Лимонов и вовсе сгрыз локти и бухнулся на колени с верноподданнейшим доносом на мирных демонстрантов, которые «завтра убьют миллиционэра». Одна только эта истерика говорит о многом.

Скрытые темы



Митинг на Пушкинской площади в Москве. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Навальный, конечно же, редкостный и едва ли не единственный боец, а тема коррупции может заводить, как никакая другая. Но и это здесь лишь знак и триггер. Происшедшее вряд ли объяснимо сливом информации о кроссовках и земле Медведева, тем более что на этом свету уже побывали и другие фигуранты стяжательства и демонстративного потребления, тоже не бедные.

И есть с чем сравнивать в мире. Некоторым хватает ума заподозрить, что голосование за пошлый популизм Трампа это не столько срыв («Америка, ты одурела!»), сколько вызов высокомерию элит, причем в лице не только Клинтон, но и Обамы. Но не все, кто подхватывает эти идеи в сервильном окружении власти, понимают, что буквально следующим логическим шагом будет сопоставить в этом наш истеблишмент с американским и увидеть, кто тут в действительности «оторвался». И насколько.

Простой мысленный эксперимент: условно перенести в США всех наших президентов, начиная с госкорпораций, с их наглыми окладами, бонусами и золотыми парашютами, с таинственной собственностью, с образом жизни их самих и их милых собачек, с отношением к людям, с манерой вещать и стилем политической саморекламы за счёт бюджета, наконец, с их патологической несменяемостью, подхватывающей и окормляющей детей, жён, друзей и родственников с уверенностью, что все сойдёт с рук, в том числе любая операция по отъему собственности и прав вконец разоренных и опущенных граждан. Какое протестное голосование мы там получим?

Или десантировать весь этот наш бомонд с корги-культом в Париж, где только что доброго Франсуа Фийона буквально растоптали за скромный, по нашим меркам нищенский оклад, установленный им лично жене за участие в политической борьбе и жизни.

Все понимают, что в любом из этих случаев любого трижды национального лидера там скинут через день и посадят через два на всю оставшуюся жизнь. Наши самодеятельные эксперты при власти радостно описывают новые настроения на Западе в ожидании, что там все скоро падет, придут «наши», и российское руководство на этом фоне их руками само себе отменит западные санкции, сделавшись оплотом мировой стабильности под лозунгом «Не будет Путина — не будет и Земли!» Или просто человечества. Но почему-то не приходит в голову, что эти же настроения могут окружным путём, если не бумерангом выйти и на Россию, пусть с некоторым временным лагом. Или вчера уже?

Наша известная успокоенность в этом плане тоже объяснима. «Патриоты» и «либералы», в том числе с социопсихологическим, культурологическим, политологическим и социологическим бэкграундом, в один голос твердили и пока ещё твердят, что в ментальности российского человека заложено особое отношение к государству и начальству, к логике господства и подчинения. Здесь запредельное и явно неправедное богатство во власти вкупе с византийским высокомерием и жестокостью не осуждается, а принимается как знаки величия, где скипетр — дубина, а держава — копилка. Остается разработать ещё одну стратегию в области государственной культурной политики, где будет доказано, что запредельное хамство власти с манерой жрать в три горла — это в нашей системе ценностей такая главная колея и традиция духовности, а в генетическом коде — основная культурная хромосома и скрепа искомой идентичности, соборности и всеединства.


Песню мира запевает молодежь

Положим, что протест против высокомерного, зажравшегося истеблишмента и в самом деле набирает силу мирового тренда. Пусть Запад, обжегшись на беспардонном, недальновидном и, строго говоря, очень нечестном популизме Трампа и ему подобных, слегка отыграет назад. Но проблема никуда не денется, у нас тоже или даже тем более.




Несколько лет назад социологи с тревогой констатировали: приходит поколение, которое ничего, кроме путинской политики, в жизни не видело, не помнит, не знает и, возможно, знать не хочет. Эти ребята не знают тоски и очередей застоя, не знают эйфории и надежд перестройки, выхода из коммунистического проекта в «новую Россию». Они не видели, как здесь потом выдирали ростки свободы и замуровывали выходы, кроме дороги в нынешнее никуда. Они не представляют себе, что в этой стране вообще могут быть другие (кроме этих) политики и другой телевизор, другие отношения общества с властью, другие партии, газеты и даже выборы. Они искренне верят, что в «лихие девяностые» наворовали больше, чем сейчас, и что тогда страна потеряла в человеческом, моральном, политическом и всяком прочем капитале больше, чем за последние полтора десятка лет. В связи с этим делался вывод о том, что режим заново стабилизируется, окуклится и войдёт в полосу затяжной безальтернативности. А либералы сами сольются и вымрут даже без посторонней помощи на мосту.


Однако не исключено, что как раз сейчас приходит первое «непоротое поколение».

Оно безмятежно тащилось через относительное благополучие нулевых, никуда не совалось, но и его не трогали. Не пороли, потому что не за что было. Но это не отменяет воспитательного эффекта «непоротости».

Приходят люди поколения с другой политической эстетикой, а возможно, и этикой. Они были конформисты и во многом ими остаются, но до известного предела и до поры. Они немало читают, видят и слушают, и их книги, музыка и фильмы находятся в вопиющем противоречии с эстетикой нынешней власти, погрязшей в злокачественном нарциссизме и постепенно теряющей рассудок от простой безнаказанности. Те самые «стилистические расхождения», как минимум.

Постепенно сдувается и то, что до недавнего времени делало их конформистами. Они видят, как на глазах скудеют перераспределительные потоки, как на этом фоне набирает мощь финальный распил с крайне некрасивым набиванием защечных мешков. Они видят, как начинает давать трещины эта якобы вечная российская гармония власти и плебса, подогретого фуа-гра и замороженных пенсий. На это накладывается идеологическая тоска и пошлость, ложь и самолюбование искусственных, виртуальных побед власти, в студиях и на полях.

Уже маячит тень конца застоя.

Никуда не делся и задавленный потенциал прошлого протеста. Он ждёт новых энергетических инъекций, пусть извне старого социально-политического круга, и всегда готов отмобилизоваться.

И, наконец, активизация части того, что вчера составляло политическое «болото» — массы людей, тихо ненавидевших новый порядок, но не настолько, чтобы куда-то ходить по выходным. Можно составить целый список отчаянно своекорыстных проектов и деяний власти самого последнего времени, явно срывающих терпение уже и у людей неагрессивных или просто политически безответственных и ленивых. «Все, пора выходить!» — теперь приходится слышать от самых разных и часто неожиданных источников.

Термодинамика и синергетика

В этих процессах взаимосвязаны две социальные величины: масса и температура. Поддерживающих режим может быть много, но они могут относиться к этому делу без особого огонька. И, наоборот, недовольных, а тем более открыто протестующих, может быть заметно меньше, но температура неприятия, а тем более градус ненависти, могут придавать этой массе весьма значимую энергетику, тем более в потенциале.

Ядерный электорат режима велик, но он не сдвинется с места, если его не разогревать искусственно. В свою очередь, искусственно разогревать эту массу можно только на страхе и ненависти. А для этого внешние фронты придётся с ещё большим напряжением и политическим хамством втягивать внутрь страны, объявляя уже и весь нынешний внутренний и совсем не старый по возрасту протест сборищем фашиствующих бандеровцев, построенных в «пятую колонну» на деньги дружественного и чуть ли не нами поставленного Рекса Тиллерсона, нового госсекретаря Солнечного Пиндостана. Это автоматом будет формировать замкнутый контур с положительной обратной связью, вызывая яркие ответные эмоции уже у всей не самой восторженной массы, включая и относительно нейтральную. Даже если не хватать людей сотнями ни за что и против закона. Когда обижают своих и «маленьких», это обычно вызывает резкую, если не цепную реакцию.

vBulletin [media]

Задержание школьника на велосипеде

Из этого вовсе не вытекает прогноз триумфального шествия новой волны протеста или вывод о невозможности этот протест временно задавить. Но и здесь приходится иметь в виду резко неклассический характер процессов.

Это явно не жёсткие причинно-следственные (так называемые динамические) закономерности. Это не механика Ньютона и даже не «Опасные связи» Шодерло де Лакло, в которых легко прослеживаются цепочки замыслов, действий и результатов.



Навальный не демиург процесса, и не все могут даже те, кто. И Путин не демиург.

Но это и не стохастика, не обычные вероятно-статистические закономерности, когда динамику процесса можно наблюдать и рассчитывать по результирующей, что даёт время осмыслить происходящее, подготовиться и перестроиться.

Я уже надоел всем затаскиваемой в политику логикой бифуркационных процессов, в которых малые сигналы на входе, проходя через «чёрный ящик» с жёсткими, но ненаблюдаемыми каузальными связками, дают непредсказуемые, несоразмерные по мощности эффекты на выходе, скачкообразно переводящие систему в качественно иное состояние. Когда возникает бифуркационная ситуация, систему «тошнит» — примерно так, как тошнит сейчас недовольных в России от выкрутасов власти в делах политики, пропаганды и собственности.




Вести себя в таких ситуациях разумно власти мешает все тот же нарциссизм, компенсирующий детские травмы обесценивания и дефицита признания. Это характерно как для биографий, так и для режима в целом, включая массу, упоенную самолюбованием в позах вставания с колен, но забывающую о проблемах с едой — в точности в соответствии с драмой об античном юноше, безнадёжно влюблённом в собственное отражение. Эти игры с зеркалом ничего не оплодотворяют, а в итоге заканчиваются смертью от голода.

Выбор «маневрировать или давить» сложен и неприятен. В итоге все упирается в вопрос времени. Задавить протест ещё и сейчас — значит тут же получить дополнительные напряжения, а впоследствии ещё более сильный, злобный и мстительный ответ. Но одновременно есть страх, что манёвры могут воодушевить и подогреть протест, вынуждая потом блокировать его с ещё большей жёсткостью, а значит, с теми же неприятностями в итоге.

Это и есть цугцванг: классическое «за что боролись».



https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/03/27/71929

[Marcello]

Опубликовано: 25 мар. 2017 г.

Студенты Московской государственной консерватории опубликовали видео с лекции о культурной политике России. Преподавательница Фарида Кульмухаметова велела четверокурснику Даниилу Пильчену зачитать текст о «пятой колонне» и поименный список «предателей». Пильчен выполнил ее просьбу, но зачитал список саркастическим тоном, явно высмеивая содержание.

vBulletin [media]

https://www.youtube.com/watch?v=I2zx0Ux16jU